Мария Беседина - Прогулки по допетровской Москве

Переменчивая судьба Опричного двора, казалось, впитала тревожность, которой была отмечена история его основания. В 1571 г., во время набега крымского хана Девлет-Гирея, Опричный двор сгорел дотла, но уже к 1575 г. был отстроен заново. Впоследствии Опричный двор неоднократно подвергался переделкам и перестройкам, так что вскоре от первоначального архитектурного замысла почти ничего не осталось. А в XVIII в. дворцы Опричного двора были снесены и его территория застроена. Он исчез, растворился в изменчивом море московской застройки, и впоследствии историки не могли точно установить, где именно стоял Опричный двор. Архивные исследования позволили установить лишь приблизительное его местонахождение… Например, было известно, что царь избрал местом своего жительства двор своего тестя, князя Михаила Васильевича Черкасского, отца второй супруги Ивана — Марии.

Казалось, история Москвы обогатилась еще одной загадкой, над решением которой предстоит биться поколениям исследователей. Но вот в 1934 г. во время сооружения метрополитена на участке, ограниченном улицами Воздвиженка, Моховая, Большая Никитская и современным Романовым переулком — фактически на месте корпусов МГУ, — обнаружили слой белоснежного песка. Песок явно был завезен издалека. Историки обратились за помощью к геологам и выяснили, что песок этот был привезен с Воробьевых гор. Так подтвердились встречавшиеся в старинных хозяйственных документах указания на то, что при постройке Опричного двора Иван Грозный повелел выровнять и приподнять над уровнем грунта отведенную для него территорию, используя воробьевский песок.

Точные границы утраченного Опричного двора были установлены. Ученых поразило, насколько, оказывается, он был на самом деле обширен. А следом последовало и еще одно важное открытие: в комплексе построек старого здания МГУ (XVIII в.) обнаружились вписанные в застройку белокаменные сводчатые помещения — чудом уцелевшие остатки царской резиденции.

Однако не следует думать, что столь кардинальная реконструкция исторических районов Москвы, которую предписывал «сталинский» план, стала для историков и археологов праздником. Да, многое было обнаружено, но эти находки совершались случайно, а их результаты становились достоянием науки лишь благодаря энтузиазму ученых, выхватывавших древности буквально из-под лезвий лопат. Реконструкторы безжалостно крушили все, что «мешало» их замыслам. Слишком многое было искалечено, утрачено безвозвратно — и по сравнению с этими, подчас невосполнимыми потерями польза от находок очень мала. Так погиб, например, находившийся на территории Кремля Чудов монастырь, основанный в 1365 г. святителем Алексием, митрополитом Московским. Бережно сохранявшиеся древние стены в последующее время подверглись некоторой переделке — так, в XIX в. архитектор М. Ф. Казаков оформил въезд в монастырь в виде пышного портала в стиле «русской готики», но все же архитектурный комплекс Чудова монастыря дошел до начала XX в. во всей прелести архитектурного замысла древних строителей. Во дворе монастыря возвышался построенный в 1501 г. храм Чуда Михаила Архангела — в его архитектуре удивительным образом сочетались древнерусские архитектурные традиции и новейшие для своего времени веяния, следы влияния на русскую архитектуру итальянских мастеров.

В 1929 г. собор был разобран, а через несколько лет настала очередь самого монастыря… Варварское разрушение было настолько поспешным, что обреченные здания даже не удосужились обмерить и описать. Сегодня нам на память остались лишь немногочисленные низкокачественные фотографии — в основном, запечатлевшие Чудов монастырь с внешней стороны его стен, и разглядеть на них какие-то подробности, мелкие архитектурные детали не представляется возможным. К тому же цветной съемки тогда не существовало…

Московская археология в те дни словно вернулась к отправной точке — невольных «изыскателей» интересовала лишь коммерческая ценность найденных во время земляных работ предметов. Планомерные раскопки под руководством ученых начались в Москве лишь в 1946 г. Изыскания в важнейших исторических районах города стали проводиться под эгидой таких авторитетных в научном мире учреждений, как Институт археологии АН СССР, музеи Московского Кремля, Исторический музей и ряда других. Результаты не замедлили последовать — уже в 1956 г. при раскопках в Александровском саду археологи нашли цокольную часть Кутафьей башни Московского Кремля, датируемую XV в., остатки подъемного моста и гидротехнических сооружений на месте русла реки Неглинной. В 1959 г. на территории Кремля были обнаружены древнейшие горизонты культурного слоя. Они поведали ученым о начале XI в. — времени, на полвека отстоящем раньше времени, которое, основываясь на первом упоминании в летописи, традиционно принято считать датой основания Москвы. Были найдены жилые и хозяйственные постройки XI–XV в. и даже царские палаты, датируемые XVII в.! Помимо этих архитектурных сооружений, в ходе исследований было обнаружено немалое количество холодного оружия и доспехов, ремесленных орудий, утвари — настоящее сокровище, пусть и не все составляющие этого клада оказались выполненными из золота. Их историческая ценность неизмерима.

Исследователей того времени волновал (как волнует и поныне) не только роскошный быт знати — картина повседневной жизни города неотделима от быта его рядовых обитателей, тех, чьими руками создавались и обслуживались царские и боярские терема. Важным шагом в изучении прошлого Москвы стало открытие в 1946 г. в устье р. Яузы целого района — Гончарной слободы, влияние сосредоточенных в которой ремесленных производств на экономику средневековой Москвы трудно переоценить. Были найдены жилища слободчан и мастерские с прекрасно сохранившимися оборудованием, образцами производившихся в Гончарной слободе товаров и даже полуфабрикатами — это прояснило многие вопросы, связанные с технологиями русских средневековых производств.

Немаловажные результаты дали раскопки в Зарядье — они проводились в 1949–1951 и 1953–1960 гг. В их ходе были найдены ремесленные мастерские — кожевенные (XI, XIII, XVI вв.), кузнечные и ювелирные (XIV в.), раскопаны остатки городских резиденции феодалов, датируемые XVI и XVII вв., и жилище горожанина-приказного (чиновника). Кроме этого, глазам исследователей предстали старинные мостовые, остатки пристани на Москве-реке, колодцы и водоотводные трубы.

Разумеется, эти раскопки на территории Москвы не были последними. Древний город представляет собой огромное поле для исследований. Так, много важных находок было сделано в районе Коломенское — с 1974 г. эта местность, благодаря своей научной значимости, была объявлена архитектурным заповедником, и археологические работы с успехом ведутся в Коломенском до сих пор. Но в основном, конечно, при проведении раскопок сказывается специфика плотно застроенного мегаполиса — археологи приступают к делу при реставрации или перестройке участков древних кварталов. Сложилась традиция: не проводить строительные и ремонтные работы в центре города, прежде чем место их проведения не подвергнется тщательному изучению специалистами. Например, в 1996 г. во время реконструкции Гостиного двора был обнаружен замурованный в фундамент строения серебряный клад. Много интересных и важных находок было сделано в 2000-е гг. — во время модернизации Манежной площади и при сносе здания гостиницы «Москва». Предстоят такие археологические раскопки и в будущем — ведь Москва, как живой организм, обновляется непрерывно!