Сергей Глезеров - Петербургские окрестности. Быт и нравы начала ХХ века

В 1866 году пришло разрешение на учреждение попечительства. 20 марта того же года, в Вербное воскресенье, отец Владимир предложил прихожанам приступить к подписке и начать кружечный сбор в пользу создаваемого попечительства. Но так как Гатчина – город небольшой, собрать удалось только 822 рубля. Тем не менее 4 апреля 1866 года, в день спасения государя императора Александра II от террориста (напомним, речь шла о неудавшемся покушении Д.В. Каракозова у Летнего сада в Петербурге), попечительство открылось.

Членами совета попечительства стали соборный протоиерей, два священника, дьякон, церковный староста, а также многие уважаемые люди Гатчины, в том числе чиновники, купцы и военные. Скромное помещение для попечительства – прихожую, комнату и кухню – предоставил в собственном доме гатчинский коллежский советник Серебряков.

Вскоре после того, как попечительство начало свою работу, стало очевидным: бедных такое громадное количество, что всем им помочь просто нет возможности. Поэтому общее собрание всех жертвователей постановило выполнить три самые неотложные меры. Во-первых, призреть 30 человек «действительно больных, увечных и престарелых», во-вторых, открыть приют для 25 детей бедных и многосемейных родителей и, в-третьих, поместить в частной школе в Мариенбургской части Гатчины 10 детей с платой в 30 рублей за их обучение.

Поскольку число принимаемых на попечение постоянно возрастало, помещение приюта в доме Серебрякова оказалось тесным. Всего через несколько месяцев после начала работы попечительства, с 27 июля 1866 года, с разрешения министра императорского двора приют перевели в принадлежавшее Гатчинскому Дворцовому правлению здание по Люцевской улице. Там ему выделили три свободные комнаты с прихожей и кухней.

Спустя шесть лет, в 1874 году, попечительство преобразовали в «Гатчинское благотворительное общество». Согласно его уставу, основной целью общества значились «призрение бедных и немощных», а также обучение детей.

К 1 января 1874 года капитал попечительства составлял 22 тысячи 193 рубля. Средств накопилось достаточно, чтобы подумать о собственной недвижимости. Общество приобрело на Багговутовской улице у гатчинского домовладельца П.В. Яковлева «недоконченный отделкой и запущенный каменный двухэтажный дом со службами и большим пустопорожним местом». В 1875 году, отделав дом, общество перевело туда приют. Особую комнату в нем выделили для призревания трех бедных и немощных старушек, что послужило в дальнейшем основанием отдельной «женской богадельни для беднейших старых и дряхлых женщин».

В 1878 году гатчинский домовладелец коллежский асессор С.А. Андреев передал по духовному завещанию Гатчинскому благотворительному обществу принадлежавший ему дом на той же Багговутовской улице, рядом с приютом, с тем условием, чтобы здесь устроили женскую богадельню под названием «Андреевская».

Третий дом у общества появился после смерти в последний день 1887 года члена общества Н.В. Хрыпченко, завещавшего двухэтажный дом в Мариенбургской части. Число призреваемых детей постоянно росло, и уже в год открытия приюта десять мальчиков поместили в частной школе в Мариенбургской части. Впоследствии возникла «Приютная школа», а потом еще одна – «Пильненская», причем обе с 1879 года подчинялись Царскосельскому училищному совету и пользовались правами начальных училищ.

…Спустя четверть века после своего основания Гатчинское благотворительное общество, кроме содержания приюта, богадельни и двух школ, кормило обедом в приюте тринадцать человек, шестнадцати человекам «отпускало пищу на дом» и еще восемнадцати представителям бедного населения предоставляло ежемесячное денежное пособие от одного до двух рублей. Кроме того, несколько сотен малоимущих жителей Гатчины получали денежные пособия к праздникам Рождества и Пасхи – от одного до пяти рублей. В 1893 году таковых насчитывалось 282 человека.

Немалое участие в финансировании Гатчинского благотворительного общества принимала августейшая покровительница приюта императрица Мария Федоровна. Она почти каждый год посещала приют – как правило, во время праздников Рождества Христова, когда в приюте устраивалась елка. Во время таких визитов она собственноручно раздавала детям подарки, а привезенные с собой ценные вещи жаловала протоиерею, попечительнице приюта, смотрительнице и учительницам.

…Есть посреди реки Волхов остров, раньше он звался Успенским, а теперь – остров Октября. Когда-то он был одним из центров милосердия и благотворительности на территории Петербургской губернии, объединившим в работе на благо общества и государства людей совершенно разных – духовных пастырей и столичных коммерсантов, умевших считать каждую копеечку.

На рубеже XIX-XX веков остров принадлежал протоиерею Алексею Колоколову, известному в Петербурге своими богоугодными делами. Как писали в «Историко-статистических сведениях о Санкт-Петербургской Епархии», «своей аскетической жизнью, общественной благотворительностью и лечением различных душевных недугов он вскоре стал известен всем и каждому. С самых разных концов России ездили в нему за советом и благословением…». Но еще больше известен Алексей Колоколов как строитель храмов – он построил шесть церквей.

Свою первую церковь, Воздвиженскую, отец Алексей построил в селе Хотово, где начинал служение в качестве сельского священника, после окончания в 1857 году Петербургской духовной семинарии. Кроме того, он активно участвовал в епархиальном попечительстве о бедных духовного звания и в благотворительных обществах.

С 1881 года отец Алексей стал попечителем богоугодных заведений на Успенском острове. Благотворительными делами он уже давно занимался в Новоладожском уезде – на своей «малой родине». Начав же обустраивать прежде необитаемый остров, он стал осуществлять давнюю заветную мечту – создание такого места, куда могли бы прийти все страждущие и жаждущие «света для ума, тепла для сердца, помощи в бедствии, труда в безработице».

Русский путешественник А. Слезскинский писал в своих путевых заметках о том, как летом 1895 года проплывал на пароходе мимо Успенского острова, и он поразил его сказочной красотой. «Островок отличается оригинальной местностью, – писал он. – Своими очертаниями он очень похож на половину огурца. На нем лепятся домики в таком причудливом виде, что, в общем, островок напоминает скорее громадных размеров детскую игрушку, чем людское обиталище… Все строения пестреют самыми яркими веселыми красками; всюду видна вычурная резьба, в русском вкусе». Затем он описывал причудливые балконы и террасы, роскошный павильон, миниатюрную пристань, храм и напоследок замечал: «Островок так чуден, что земной обыватель, смотря на него, невольно переносится мыслями в сказочный мир».