Сергей Глезеров - Исторические районы Петербурга от А до Я

Тем не менее им не пришлось прибегать к подобным «крайним мерам». «Вопрос о загрязнении Крюкова канала стоит в прямой связи с завершением работ по сооружению в столице фекалепровода, предназначенного для отвода городских нечистот в Финский залив», – заявил член Городской управы П.Н. Ге, в ведение которого перешло дело о Крюковом канале. Именно на этой стройке и были заняты все три имевшиеся в распоряжении города столь нужные для Крюкова канала землечерпательные машины.

После того как коломенские обыватели подняли шум, одну из землечерпательных машин перевели с Финского залива на Крюков канал. По словам П.Н. Ге, при работе одной землечерпательной машины очистка Крюкова канала займет около ста дней, при работе двух – в два раза меньше. Однако городские власти выделили деньги на работу только одной машины на канале – 18 тысяч рублей. Тем не менее в полную силу работать на Крюковом канале она не смогла: ее не смогли подвезти к тому месту, где ощущалось самое сильное «зловоние».

«Основная причина загрязнения Крюкова канала коренится в далеком прошлом, – замечал обозреватель. – Еще в царствование Екатерины II был возбужден вопрос о необходимости обводнить и усилить течение в столичных каналах. До 80-х годов XIX в. это зло могло быть терпимо, но уже тридцать лет назад, когда Петербург стал разрастаться, надлежало принять меры против непомерного загрязнения почти стоячих вод. Теперь же за несколько недель невозможно поправить дело, запущенное в течение десятилетий».

Современники считали очистку Крюкова канала одним из жгучих вопросов Петербурга, погрязшего, как они считали, в «пучине внутреннего неблагоустройства». «Нужды Петербурга огромны! – восклицал еще за два года до скандала вокруг Крюкова канала репортер „Петербургской газеты“. – Кажется, нет в мире второго города, так сильно страдающего от своего внутреннего неустройства. Такое мнение разделяется всеми без исключения его обитателями. В нем столько недочетов, что приходится удивляться „сравнительно небольшому“ числу жертв неблагоустройства нашей северной Пальмиры»….

Одним из символов, подлинной жемчужиной Коломны был храм Покрова на нынешней площади Тургенева – бывшей Покровский. Его взорвали в 1936 г., а в 2000 г., в день рождения города, на месте алтаря погибшего храма был открыт памятный знак. На одной стороне обелиска начертаны знаменитые пушкинские строки о Коломне – ведь поэт жил когда-то рядом и не раз бывал в Покровской церкви, на другой – мозаичное изображение Покрова и слова молитвы.

Церковь Покрова Пресвятой Богородицы в Коломне. Фото начала ХХ в.

Установке обелиска предшествовали археологические раскопки на месте бывшей церкви. Тогда удалось обнаружить хорошо сохранившуюся мощеную дорожку, шедшую в обход храма, а также фрагменты печных изразцов, чугунную печную дверцу с изображением креста, латунную пуговицу от военного мундира и даже копеечную монету, отчеканенную в год основания церкви – 1798-й. Особенно редкой находкой был перстень-печатка из белого металла с изображением бычьей головы и зеркальной надписью «Сей перстень Демитрия Шагина». Как удалось выяснить, Шагин был владельцем салотопни в устье Фонтанки, которая поставляла сало не только для стапелей верфи, но и в Покровскую церковь.

Старинное село Коломяги когда-то было одним из самых живописных пригородов Петербурга, патриархальным «дворянским гнездом», очагом русской культуры, хранившим живую память о пушкинских временах, привлекавшим поэтов и художников, воспетым в стихах. Недаром Александр Блок, любивший совершать прогулки в этих местах, в августе 1914 г. записал в дневнике: «Какие тихие милые осенние Коломяги».

Еще совсем недавно Коломяги представляли собой уникальное и удивительное явление – деревню в городе, почти со всех сторон окруженную новостройками. Это был настоящий петербургский феномен – историко-культурный и ландшафтно-географический. Пожалуй, редко где грань между сельской и городской цивилизациями воспринималась настолько явственно, как здесь. Новостройки бывшего Комендантского аэродрома буквально окна в окна смотрели на сельскую коломяжскую идиллию. В конце 1980-х гг. Коломяги, казалось, были обречены исчезнуть под натиском города, однако здесь, пожалуй, впервые произошло уникальное событие: «бульдозерная» экспансия города отступила перед деревней.

Карта Коломяг, 1880-х гг.

Сегодняшний день Коломяг не менее уникален и интересен, чем их многовековая история. Коломяги и в своем нынешнем обличии продолжают являться петербургским феноменом. Здесь сложился один из очагов современного малоэтажного строительства в Петербурге. Это своего рода настоящий полигон новых архитектурных решений, новых строительных технологий, новых подходов к формированию городской среды.

Вместе с тем современные Коломяги поражают удивительными контрастами. Старые бревенчатые дома нередко соседствуют с новенькими таун-хаузами, а покосившиеся деревянные частоколы – с высокими кирпичными заборами, наглухо отделяющими своих владельцев от всего того, что происходит на улице. Одним словом, Коломяги сегодня – это причудливое сочетание старой русской патриархальной деревни и современного элитного малоэтажного жилья, ориентированного на европейский образец.

Судьба у Коломяг непростая. На протяжении ХХ в. здесь несколько раз почти полностью сменилось население. Первый раз – после Октябрьской революции и Гражданской войны, в 1920 – 1930-х гг. Второй раз – после Великой Отечественной войны, когда очень многие коломяжцы погибли на фронте или умерли от голода, а значительную часть деревянных построек разобрали на дрова. Третий раз – на рубеже ХХ – ХХI вв., когда прежнее население в силу различных обстоятельств перебралось в город, а новыми обитателями Коломяг стали наиболее обеспеченные представители «среднего класса». Для них Коломяги начинались с чистого листа, как будто бы прежде здесь просто ничего не существовало…

К уникальным историко-культурным реликвиям Коломяг сегодня можно отнести лишь несколько построек – часовню Св. Александра Невского, построенную в 1883 г. (арх. Ф.К. Пирвитц), храм Св. Дмитрия Солунского, появившийся в 1906 г. (арх. А.А. Всеславин), и бывший «графский дом» Орловых-Денисовых.

Очертить границы Коломяг не так-то просто. Легче всего их определить на картах XIX в., когда деревню окружали незастроенные места – луга и пашни. К концу XIX в., когда Коломяги вошли в орбиту «дачного Петербурга», началась застройка пустовавших территорий вблизи Коломяг. Территория за северной окраиной Коломяг еще в первой половине XIX в. называлась Коломяжским полем. Именно тогда, на рубеже XIX – XX вв., произошло фактически соприкосновение Коломяг и Озерков, что послужило в дальнейшем размытию четкой границы между ними.