Сергей Глезеров - Исторические районы Петербурга от А до Я

Братья Берчи и Егор Шефер являлись выходцами из Среднерогаткинской немецкой колонии. Здесь, на 11-й версте Петергофской дороги, они стали родоначальниками немецкого поселения, жители которого носили фамилии только Шефер и Берч.

Географически поселение делилось на три части. «Три маленьких колонистских поселка составили, несмотря на территориальную разобщенность, этническое целое, скрепленное родственными узами, – отмечает Елена Дынина. – Хотелось бы, чтобы столь своеобразная страница в истории района не была забыта».

Первой частью немецкого поселения являлась бывшая дача Ганзена. Купленный дачный участок тянулся от Лиговского канала до взморья, а в поперечнике составлял 100 сажен. Его общая площадь, согласно прилагавшемуся плану, исчислялась в 100 десятин.

К концу ХIХ в. вдоль него стояло шесть домов, и владельцами всех их являлись Шеферы. Поселок разрастался не только благодаря замужествам и женитьбам – нередко Шеферы роднились с Берчами. Как и в других немецких колониях, здесь существовал обычай брать на воспитание сирот, давая им свою фамилию. Переселялись сюда и родственники из других мест. Поселок именовался «Шеферовским» – по фамилии череды владельцев.

В довоенную пору в этих местах существовал еще один топоним, связанный с немецкими колонистами: Берчево. Так неофициально называли территорию, граничившую с больницей «Всех Скорбящих» (в советское время – больница им. Фореля) с восточной стороны. Это участок современных домов № 128 – 138 по проспекту Стачек.

Во время коллективизации на базе колонистских хозяйств организовали немецкий колхоз им. Обкома МОПРа. (Напомним, МОПР – это Международная организация помощи борцам революции, созданная в 1922 г. решением IV конгресса Коминтерна.)

Этот немецкий колхоз в 1930-е гг. вышел в число передовых хозяйств, участвовал в ВДНХ и был даже награжден орденом Ленина. Колхоз просуществовал до самой войны, а в сентябре 1941 г. оказался на передовых рубежах обороны города и был практически полностью уничтожен. Уделом многих живших здесь немцев стала принудительная эвакуация «в 24 часа».

Не осталось и следа от располагавшегося неподалеку старинного лютеранского кладбища, на котором покоилось несколько поколений жителей поселка Шеферов и Берчей.

Но история не исчезает бесследно. Рано или поздно происходит возвращение к истокам. В конце 2005 г. в Русско-немецком центре встреч при Петрикирхе на Невском пр., 22-24, проходила уникальная выставка из истории колонистов «Здесь жили Шеферы и Берчи», посвященная поселку колонистов на бывшем Петергофском шоссе и судьбе его обитаталей. На ней впервые широкой публике были представлены фотографии и материалы из семейных архивов потомков Шеферов и Берчей. Как подчеркивалось на выставке, исчезли старые дома, исчезло даже название переулка, вдоль которого они стояли, но сохранились спасенные в семьях документы, письма, фотографии и рассказы о довоенном прошлом. Это и позволило предпринять попытку вернуть городу память о маленькой забытой немецкой колонии.

На протяжении почти двух веков петербуржцам хорошо был известен «Красный кабачок» на Петергофской дороге, возникший еще во времена Петра I. В этих местах появился один из «попутных домов» царя на дороге в Кронштадт, и в 1706 г. своим указом Петр I пожаловал окрестности «попутного дома» со всеми лугами, покосами и лесом в потомственное владение своему толмачу (т. е. переводчику) Семену Иванову «за службу, раны, полонное терпение и за уход из полону».

Спустя семь лет Петр пожаловал Семену Иванову и сам «попутный дом» с правом устроить трактир по немецкому образцу и торговать табаком и водкой. Появившийся трактир получил прославившее его название «Красный кабачок». Вблизи «Красного кабачка» заселялась Вологодско-Ямская слобода ямщиков. Торговля на бойком месте шла на славу.

Кто только из великих не бывал в «Красном кабачке»! В дни дворцового переворота 1762 г. Екатерина II с отрядом только что присягнувших ей гвардейских офицеров в ночь с 28 на 29 июня именно здесь ночевала на пути в Петергоф. А в середине XIX в. в одной из комнат трактира была прибита медная дощечка с отметкой дней, когда здесь останавливались во время пути императоры Александр I и Николай I.

Почти два века все горожане прекрасно знали, где находится местность «у Красного кабачка». Она потом неоднократно переходила из рук в руки, в конце XVIII в. стала принадлежать известной в ту пору великосветской авантюристке Кингстон. В купчей так и было записано: «Место, называемое Красный кабачок… с домами, садами, принадлежностями».

Елизавета Кингстон умерла в 1788 г. во Франции. Исполнителем ее воли в России был полковник Михаил Антонович Гарновский, который когда-то был ее любовником. Он унаследовал «Красный кабачок» с постоялым двором, а в 1805 г. поэт Г.В. Державин, будучи министром юстиции, помог своему соседу Гарновскому продать кабачок.

«Красный кабачок» славился вафлями, музыкой, ледяными горами и многими другими удовольствиями, в том числе азартной картежной игрой, в которой особенно любили принимать участие гвардейские офицеры. Так было в начале XIX в., после чего следовали периоды взлетов и падений. Именно в этом трактире впервые в Петербурге стали знаменитыми цыганские хоры. В «Красном кабачке» бывали А.С. Пушкин, М.Ю. Лермонтов (упомянул его в поэме «Монго»), П.А. Катенин и многие другие.

«В „Красном кабачке“, в „Желтеньком“, в Екатерингофе происходили настоящие оргии, – рассказывал бытописатель петербургских нравов Михаил Пыляев. – С музыкой и песенниками, на тройках, на лихих рысаках туда съезжалась публика. Заехав же в трактир, спрашивали шампанское не бутылками, а целыми ящиками. Вместо чая пили пунш. Цыгане, крик, шум и мертвая чаша! В старину все это считалось молодецкой забавой».

В 40-х гг. XIX в. владелицей кабачка стала знаменитая героиня войн против Наполеона Луиза Эстер Мануэ Графемус-Кессених. Ее военная биография чем-то напоминала судьбу «кавалерист-девицы» Надежды Андреевны Дуровой, послужившей прообразом Шурочки Азаровой из «Гусарской баллады». Когда в 1813 г. русская армия, преследуя войска Наполеона, вступила в пределы Пруссии, Луиза, оставив детей на попечение родственников и скрыв свой пол, вступила добровольцем во 2-й Кенигсбергский уланский ополченский полк генерала Блюхера. Ею двигало желание отыскать своего мужа – офицера прусской армии. Она сражалась во всех битвах 1813 г. Была трижды ранена, потеряла правую руку, за многочисленные подвиги удостоилась самых высоких наград.

«Красный кабачок» на карте Петрограда, 1916 г.