Сергей Глезеров - Исторические районы Петербурга от А до Я

Для выяснения масштабов ущерба и решения вопроса о новой застройке на пепелище Морской слободы и в других «погорелых местах» Кабинет министров поручил архитектору Михаилу Земцову вместе с «одним полицмейстерским офицером» произвести «опись обывательским домам и живущих в оных лицам». В результате были разработаны новые плавила застройки – увеличивалась ширина улиц, укрупнялись участки, между домами со стороны улиц предписывалось ставить ворота. Однако к выполнению намеченного плана приступить не успели: новый страшный пожар, разразившийся 24 июня 1737 г., спалил Греческую слободу по соседству с бывшей Морской слободой.

Опустошительные пожары поставили вопрос о коренном преобразовании планировки всего города, для чего была создана «Комиссия о Санкт-Петербургском строении». Стал разрабатываться новый генеральный план столицы, согласно которому была решена и судьба сгоревшей Морской слободы. Жителей бывшей слободы и погорельцев, не имевших средств на постройку каменных домов, намечалось расселить в новых районах.

В 1738 г. началась новая застройка территории у Адмиралтейства. Именно тогда в бывшей Морской слободе проложили Большую и Малые Морские улицы. Статус района изменился: селиться в этих местах теперь разрешалось лишь людям с достатком, которые могли возводить каменные дома. Их строили по «образцовым проектам» в один и два этажа. Некоторые старые здания на Большой и Малой Морских и сегодня стоят на подвалах тех самых «образцовых» домов…

Так называлась одна из городских застав Петербурга, созданная в XVIII в. в районе пересечения Царской перспективы (ныне – Московский пр.) с Лиговским каналом. А когда в 1838 г. появились Московские ворота, с двух сторон колоннады поставили караульные будки, и проезд был возможен только между двумя колоннами в центре, которые отстояли друг от друга на ширину кареты.

Постепенно название «Московская застава» распространилось на обширный район к югу от самой заставы. В XVIII – первой половине XIX в. это была малозаселенная окраина, потом – фабрично-заводской район. На рубеже XIX – XX вв. здесь появились такие известные промышленные предприятия, как «Сименс-Шуккерт», «Динамо», «Скороход», «Невская фабрика механического производства обуви» и др.

Район в ту пору был довольно неблагоустроенный. За Московскими воротами дорога становилась грязной и пыльной, а в ненастье превращалась в топкую грязь. Жители шутили, что в дождливую погоду «нашу улицу перейти, что Дунай переплыть».

За Путиловским мостом располагались городские поля, куда летом выгоняли огромные партии крупного рогатого скота, привозимого в Петербург на городской скотопригонный двор. В дороге скот не кормили, и он тощал настолько, что его было неудобно продавать. Чтобы скот, как говорится, «пришел в тело», его и отправляли в поля за Путиловским мостом. Продержав его там сутки-полтора на подножном корму, гнали обратно на скотопригонный двор – теперь уже на продажу. За год на этих полях бывало до 250 тысяч голов.

«Забытые углы столицы» – под таким названием популярная в столице «Петербургская газета» опубликовала в августе 1892 г. отчет об осмотре санитарным отрядом 1-го участка Нарвской части местности за Московской заставой, по правой стороне Забалканского (ныне – Московского) проспекта до Путиловского моста.

«За Московской заставой нет ни водопроводов, ни городских стоков, – сообщалось в „Петербургской газете“. – Дворовым водам деваться некуда, и они стоят до тех пор, пока не впитаются грунтом. При больших дождях воды накапливается такая масса, что она обращает все дворы в озера и затопляет выгребы, ледники, сараи и все помещения нижних этажей. То же самое бывает весной, при оттепели. Около домов, под пешеходными мостками, протекает открытая городская канавка, в которую домовладельцам предоставлено право проводить рукава для стока дворовых вод. Они воспользовались этой любезностью Городской управы и… вода продолжает по-прежнему стоять на дворах».

Московские ворота. Открытка начала ХХ в.

Причина заключалась в том, что канавка к тому времени давно уже засорилась и стояла выше уровня дворовых труб. В результате вместо пользы канавка приносила один только вред, вдобавок распространяя ужасное зловоние.

Обеспокоенные этой ситуацией, домовладельцы Московской заставы в 1886 г. подали коллективное прошение в Городскую управу, в котором просили обратить внимание на злосчастную канавку и призывали провести городские сточные трубы. «До сих пор никакого ответа со стороны Городской управы не последовало», – констатировал обозреватель «Петербургской газеты» в августе 1892 г.

Сохранилось ходатайство домовладельцев района за Московской заставой, с которым они обратились в конце 1899 г. в Городскую управу. В прошении они указывали на необходимость закрытия «зловонных канав», на крайнее загрязнение водосточных труб, на «безводные колодцы, расположенные по тракту», на «безобразное состояние мостовых», на «ночлежный приют, который служит притоном „темного“ люда», а также на «неотложность исправления и капитального ремонта Московских триумфальных ворот».

Участники Всесоюзного автопробега у Московских ворот. 18 августа 1925 г.

Под самими воротами мостовая была настолько испорчена, что, по словам современника, напоминала «американские горки»: «Проезд под такой мостовой сопряжен с опасностью для жизни. Мостовая эта находится под средней аркой, но по ней не ездят, хотя она стоит открытой, а пользуются боковыми проездами. На это безобразие неоднократно обращали внимание управы, но все тщетно!»

И тем не менее, несмотря на все эти проблемы бытовой неустроенности, места за Московской заставой облюбовали столичные дачники. Как протекал их отдых, можно узнать, к примеру, из сообщения «Петербургского листка» в июле 1897 г.

Вот что там говорилось: «Дачные колонии, приютившиеся за Московской заставой до Средней Рогатки, переполнены семейными дачниками. Жизнь здесь чрезвычайно тихая и, пожалуй, однообразная, но вот в чем горе: сюда стали все больше и больше стекаться аборигены Горячего поля, а с ними и множество отбившихся от дела мастеровых. Просторное Волково поле, небольшие лески и другие удобства привлекают сюда таких людей массами. Под открытым небом они проводят здесь время очень нескучно: старообрядческая община устроила у себя бесплатные обеды, и вот эти-то оборванцы и пользуются даровым столом. Днюют и ночуют бездомники в кустах и оврагах и нередко пошаливают. При таких условиях дачная жизнь в этой местности становится не особенно спокойной и тихой»…