Юлия Антонова - Норвегия. Страна фьордов и троллей

В 1468 г. датский король Кристиан I отдал правителю Шотландии под залог норвежские территории Оркнейских и Шетландских островов, которые уже никогда не были возвращены истинному владельцу. А Кристиан III в 1536 г. вообще заявил, что отныне Норвегия является частью Дании. Вернее, страна не стала провинцией, но оказалась в полном экономическом и политическом подчинении: норвежский риксрод, верховный суд, армия и флот были упразднены, и развитие страны сильно затормозилось.

Кальмарская уния втянула Норвегию в чуждые ей войны и повязала страну непомерными налогами. Когда в 1450 г. в Дании начались смуты, норвежцы увидели свой шанс создать со своим соседом личную унию, с сохранением собственных законов, независимой казны и с собственными управленцами. Однако выбранный норвежцами король Карл Кнутссон уступил свои права датскому монарху Кристиану I, после чего было решено, что Норвегия и Дания всегда будут иметь общего правителя.

Норвегия сумела заключить союз таким образом, что даже наследные датские короли должны были быть одобрены норвежцами и избраны. Две страны имели общих монархов вплоть до 1814 г., хотя норвежцы зачастую весьма неохотно соглашались на выдвинутых Данией кандидатов, что и побудило датчан вопреки всем договорённостям превратить Норвегию в свою провинцию.

Насаждая собственные убеждения, Дания решилась и на проведение в Норвегии Реформации в 1537 г. Церкви и монастыри потеряли свои реликвии. Почти 40 % земель очутились в руках датского короля.

К концу XVI в. шведы взялись за расширение собственных территорий, и Норвегия оказалась предметом споров между Данией и Швецией, которые долгое время не могли установить чётких границ на севере своих государств. Дании удалось заставить Швецию отказаться от притязаний на Тромс и Финнмарк, но в итоге три норвежских провинции – Емтланд, Хэрьедален и Бохуслен – отошли-таки к Швеции.

В XVII в. создались весьма благоприятные условия для восстановления Норвегии: полностью избавившись от влияния Ганзы, страна начала развивать торговлю и судостроение, рыбный и лесной промыслы, горную промышленность. Начали расти города. В конце столетия были обнаружены труды Снорри Стурлусона о средневековой истории Норвегии, что позволило населению воспрянуть духом и ощутить стремление к свободе.

Король Швеции-Норвегии Карл XIII

Наполеоновские войны не прошли для Норвегии бесследно, хотя датский король и старался придерживаться нейтралитета. Однако когда британский флот начал бомбардировку Копенгагена, наследный принц Фредрик предпочёл встать на сторону Франции, что повлекло за собой континентальную блокаду. На экспорте Норвегии это сказалось самым неблагоприятным образом; пострадал и импорт: в стране свирепствовал голод. После подписания Кильского мирного соглашения в 1814 г. Норвегия заключила личную унию со Швецией.

В стране вновь появились собственные законы и свой парламент, Стортинг, вынужденный признать шведского монарха Карла XIII своим королём. Шведы, безусловно, также неоднократно пытались заполучить большую власть над Норвегией, нежели это было оговорено, однако Стортинг резко пресекал все подобные попытки.

Экономический рост и общее улучшение благосостояния сопровождались волной иммиграции в США. Первые норвежцы покинули родину в 1825 г., а в период с 1866 по 1915 г. из страны уехало около 750 тыс. человек. Большинство из них осели в Висконсине, Миннесоте и Дакоте. Тем не менее прирост населения в Норвегии с 1814 по 1880 г. оказался самым крупным во всей Европе.

Отъезд норвежцев в США вынудил многих крестьян податься в города и связать свою работу с более эффективным оборудованием – это явилось началом индустриализации общества. Поскольку многие машины были относительно небольшими, стали эксплуатировать труд детей, что в Норвегии нередко сравнивают с прежней крестьянской работой в подворьях.

Зачастую рабочий день детей был довольно долгим, и ребята нередко засыпали на занятиях, что вызывало беспокойство учителей. Как ни странно, именно учителя, а не родители стали выступать за отказ от детского труда. Мольбы оказались ненапрасными: в 1892 г. Стортинг принял закон о запрете использовать труд детей до 12 лет, а дети до 18 лет не должны были работать более 10 часов.

Личная уния со Швецией позволила Норвегии восстановить себя как независимое государство. Шведы, дабы не спугнуть соседа, всячески подчёркивали равноправие Норвегии в унии: скажем, норвежцы были допущены к обсуждению общей внешней политики двух стран. Кроме того, специальный шведско-норвежский комитет создал в 1844 г. новые флаги и гербы для обеих стран. У каждого союзника был теперь собственный торговый и военный флот, однако на всех кораблях необходимо было использовать особый знак, свидетельствующий о сотрудничестве Норвегии и Швеции. Знак представлял собой ровно поделенную комбинацию флаговых цветов двух стран; общий герб также включал одинакового размера гербы членов унии под двумя коронами, символизирующими независимость государств.

Однако, несмотря на внешнее благополучие, отношения Норвегии и Швеции становились всё более натянутыми. Сегодня историки говорят о нескольких факторах, приведших к укреплению позиций Норвегии и ослабивших положение унии. Вопрос флага играл не последнюю роль: норвежцы не желали видеть нововведения и использовать флаг унии и трижды голосовали против этого шага. В итоге Оскар II был вынужден сдаться в 1899 г., поскольку Стортинг имел право утвердить закон без согласия короля, если его введение поддерживалось тремя собраниями подряд.

Другим фактором являлось наличие королевского наместника, который должен был проживать в Норвегии. Норвежцы видели в этом демонстрацию превосходства шведов и длительное время боролись за устранение этой должности. Добиться своего им удалось лишь в 1873 г.

Король Швеции имел право наложить вето на принимавшиеся Стортингом решения в отношении норвежского законодательства. Вынужденный отказ короля от своего права в 1884 г. оказался огромным шагом вперёд для установления в Норвегии парламентаризма.

Хокон VII

В 1899 г. вспыхнул новый конфликт: Швеция решила послать на Гаагскую мирную конференцию не двух делегатов, а одного общего. Когда наследный принц Густав в том же году посетил Норвегию, его встретили толпы недовольных подобным решением манифестантов – в Швеции же, напротив, его ждал радушный приём. Это было явным свидетельством борьбы уже не просто правительств, а народов, единодушно отстаивавших решения, принятые их парламентами.