Юлия Антонова - Стокгольм. Скандинавская Венеция

Кстати, площадь ярла Биргера (Birger Jarls torg) получила своё название по появившемуся на ней в 1854 г. памятнику основателю Стокгольма, который, по мнению современных историков, возможно, на самом деле никогда не бывал в этих краях. Пока на Риддархольмене находился францисканский монастырь, площадь являлась не чем иным, как кладбищем монахов, однако с появлением дворцов могилы удалили, а открытую местность позже замостили брусчаткой.

Памятник Биргеру заказали бюргеры – так они хотели отметить 600-летие шведской столицы. Местный скульптор Бенгт Эрланд Фогельберг изваял бронзовую статую в Германии; колонну же заказывали отдельно мастеру Фредрику Вильгельму Шоландеру, решившему создать её из дорогого каррарского мрамора. К сожалению, вскоре выяснилось, что столь ценный камень не приспособлен к скандинавскому климату, и постамент пришлось заменить гранитной копией. Оригинал был отправлен на родину гранита, в местечко Вэтё (Vätö) недалеко от Стокгольма, где и стоит до сих пор в лесополосе.

Забавно, но на пьедестале Биргера надпись «Birger jarl. Stockholms grundlaggare» («ярл Биргер. Основатель Стокгольма») содержит ошибку: последнее слово является неверным написанием «grundläggare»: итальянцы, в языке которых отсутствуют точки над буквами, просто упустили их из виду. Власти посчитали нужным сделать абсолютную копию колонны, а потому и сегодня текст вызывает у шведов то улыбку, то недоумение.

На Рыцарском острове есть ещё одна площадь – Терраса Эверта Тоба (Evert Taubes terrass), где внимание привлекают две скульптуры: собственно певца Эверта Тоба, созданного Вилле Гордоном, и сюрреалистическая «Солнечная лодка» кубиста Кристиана Берга, вдохновлённого найденной им ракушкой на острове в Эгейском море. «Солнечная лодка» представляет собой светлый парус на гранитном постаменте; по замыслу скульптора, работа должна была отражать солнечный свет и создавать ощущение движения вперёд.

Пышные дворцы на площади ярла Биргера

Но вернёмся к жилищам шведской знати. Дворец Стенбока появился на Риддархольмене, как и большинство других особняков, в XVII в. Археологические раскопки показывают, что первоначальный размер здания был куда больше предстающего перед нами сегодня, хотя и являл собой довольно простое каменное сооружение с одним или максимум двумя этажами. Только в середине XVII столетия старое жилище начали расширять, превращая его в трёхэтажный ренессансный дворец со стенами из красного кирпича и вычурным фронтоном из серого песчаника Лишь слегка декорированный вход в сад да фундаментные болты ныне напоминают о былом величии дворца: в 1670-х гг. его вновь перестраивают, теперь уже в стиле римского барокко. Спустя ещё 50 лет здание перекрашивают в розовый цвет.

В 1775 г. в бывший дворец въезжают первые представители власти; позже их заменит государственный архив. В конце 1880-х гг. через Риддархольмен решают провести связующую Сёдермальм и Норрмальм магистраль, и часть дворца бесследно исчезает с лица Земли. С 2009 г. во дворце размещается часть рабочих помещений Апелляционного суда Свеаланда.

Интерьер дворца практически не сохранился – и виной тому не только ведомства, нередко безжалостно опустошавшие комнаты для своих нужд. В 1756 г. королева Лувиса Ульрика спланировала государственный переворот, желая вернуть прежнюю королевскую власть и привилегии, но заговор был раскрыт, и некоторых его участников казнили. Среди осуждённых оказался и тогдашний владелец Стенбокского дворца Эрик Браге, лишившийся головы прямо напротив собственного дома. Его супруга была вынуждена покинуть семейное гнёздышко, поскольку заговорщики теряли не только честь и жизнь, но и свои владения. Хитроумной женщине, однако, удалось вывести значительную часть скульптур, тканые обои, мебель – и даже барельефы, украшавшие двери!

Давнюю историю имеет и дворец Хессенштейна (Hessensteinska palatset), построенный в XVII в. на месте каменного домика 1455 года. В перестроенный замок на короткое время переехала монаршая семья после пожара в Королевском дворце, пока в доме Врангеля, также пострадавшего от пожара, случившегося несколькими годами ранее, шли восстановительные работы.

В 1702 г. дворец наследует Магдалена Стенбок, и именно в её время он превращается в центр политических встреч, куда, среди прочего, постоянно приглашаются иностранные послы на специально организованные для них вечера. Вскоре после кончины Магдалены строение выкупил король Фредрик I (1676–1751) и подарил его Хедвиге Тоб – девушке из обнищавшей аристократической семьи, вынужденной превратиться в любовницу короля, дабы её родня могла вновь обрести важные посты и недвижимость. К слову, Хедвига признаётся единственной официальной любовницей шведского монарха за всю историю страны.

От Фредрика Хедвига родила четырёх детей, из которых выжило лишь двое, – получив графские титулы и унаследовав дом, они-то и дали ему сегодняшнее название. Сейчас здесь, как и в Стенбокском дворце, проводит работу Апелляционный суд Свеаланда.

Пожалуй, наиболее известным из всех дворцов Риддархольмена является жильё Бенгта Хорна (Birger Jarls torg, 5), – возможно, потому, что в 1793 г. здание выкупил риксдаг, после чего дворец уже никогда не попадал в руки частных владельцев. С этим связано и общеизвестное его прозвище – «Старое здание риксдага», в нынешнем облике коего не сохранилось и следа от первоначального проекта.

Когда-то на этом месте были части францисканского монастыря, но после Реформации Густав Васа вынудил переселиться сюда монашек из монастыря святой Клары, которые должны были заботиться о больных и стариках. Правда, очень скоро король перевёл их в другое место, подальше от центра, поскольку, по свидетельствам его подчинённых, не мог выносить распространявшийся от своеобразной больницы запах.

Госпиталь сменили школа и гимназия, за которыми последовало исправительное учреждение, где все заключённые выполняли бесплатные работы на благо смотрителя: полученную прибыль от возможного сбыта произведённых преступниками товаров тюремщик имел право сохранить у себя.

В то же время Аксель Оксеншерна предложил хотя бы частично устранить попрошайничество и навести порядок в городе: выходом, по его мнению, было учреждение детского дома, куда лишённые опеки ребятишки могли помещаться до тех пор, пока не становились «работоспособными», то есть до 8-летнего (!) возраста. В 1637 г. детский дом был открыт в том же здании, где уже разместились школа и тюрьма. Надо сказать, жизнь детишек была далеко не сладкой: за свой приют им приходилось платить тяжёлой работой, начинавшейся в 5 утра и заканчивавшейся в 9 вечера.