Юлия Антонова - Стокгольм. Скандинавская Венеция

Надо сказать, Стокгольм – один из немногих городов, планировка старой части которого практически не изменилась со времён основания: Стурторьйет лежит на прежнем месте, Прэстгатан и Щёпмангатан утаптывались ещё в XIII в. Ярл Биргер был не из тех, кто заранее тщательно продумывал, как будет расширяться его город. Пока многие европейские поселения, заложенные графами и королями приблизительно в тот же период, получали чёткие границы, квадратные кварталы и прямые улицы, в Швеции населённые пункты предоставлялись сами себе и росли так, как того хотели местные жители. Первое деление на кварталы можно встретить только в конце XVI в.: к тому времени домишек стало так много, что власти были вынуждены хоть каким-то образом регулировать застройку. К слову, в большинстве зданий бывшего Стадсхольмена до сих пор сохранились древние подвалы, а фундаменты – и даже кладка стен вплоть до 4–5 этажа – нередко остаётся средневековой.

Население города быстро увеличивалось, и вскоре дома пришлось возводить за пределами крепостной стены, что совсем не радовало столичную администрацию, поскольку строительство угрожало безопасности города. Сооружать каменные дома в тогдашних пригородах было и вовсе запрещено, ведь те как нельзя лучше могли использоваться врагом в качестве укрытия. В XVI в. было решено снести часть построек – король даже собирался уничтожить главную церковь, Стурщюркан (Storkyrkan), считая её чуть ли не самой страшной угрозой ввиду её близости ко дворцу, служившему главным работодателем Стокгольма вплоть до середины XVI столетия, когда тут стремительно стала развиваться военная верфь, и рабочие потянулись именно туда, превратив верфь в крупнейшую в стране и отобрав у двора престижную пальму первенства.

Крепкий военный флот был просто необходим развивающейся Швеции, а постоянные угрозы не только с моря, но и с суши вынудили повсюду создавать мощные укрепления. Как ни странно, но на ранних этапах развития Стокгольма опасность зачастую представляли сами шведы либо входившие вместе со Швецией в Кальмарскую унию соседи. Конечно же, далеко не все осады были успешны, и порой врагу приходилось месяцами – и даже годами наносить всё новые удары по мощной крепостной стене.

Первое упоминание о битве за столицу относится к началу XIV столетия, когда король Биргер Магнуссон (1280–1321) вёл борьбу за власть со своими братьями Эриком и Вальдемаром.

Брункебергская площадь в начале XX в.

Одним же из самых известных сражений за шведскую столицу стала битва при Брункеберге 10 октября 1471 г., в которой шведские крестьяне и ополченцы, видевшиеся иностранным монархам «толпой крестьян, годной скорее для маскарада, нежели для войны», пытались противостоять датским рыцарям и немецким наёмникам, дабы положить конец заключённой в 1397 г. Кальмарской унии и закрепить за собой долгожданную независимость. Предводитель шведов Стен Стуре-старший (1440–1503) делал ставку на внезапность атаки и численный перевес своих воинов. После утомительного боя, продолжавшегося 4 часа, датчане в панике отступили, и шведы, тем самым, оказались победителями, хоть и с существенными потерями.

В Стокгольме можно обнаружить несколько памятных свидетельств тех исторически важных дней. Это и островок Бласиехольмен (Blasieholmen), у которого были пришвартованы датские суда, и церковь Святой Клары, сохранившаяся после уничтожения одноимённого монастыря, где поджидали неприятеля шведские войска. Маловыразительная Брункебергская площадь (Brunkebergstorg), находящаяся в самом центре города, рядом с площадью Сергеля (Sergels torg), заставляет большинство туристов пробегать мимо, однако на тротуаре около офиса Центрального банка Швеции можно увидеть напоминающую о битве скульптурную композицию Бу Андерссона в виде пяти круглых плит-медалей.

Самым известным достоянием, однако, считается находящаяся в церкви Стурщюркан скульптура «Святой Георгий убивает дракона» (на улице Щёпмангатан стоит её бронзовая копия). По легенде, перед битвой Стен Стуре обратился к святому Георгию с просьбой помочь ему в борьбе с датчанами и пообещал в случае победы заказать огромное изваяние в его честь. В Новогоднюю ночь 1489 г. процессия с изображениями святого Георгия торжественно прошла через город, чтобы затем освятить заказанную у Бернта Нотке символичную статую. Одновременно 10 октября окрестили Брункебергским днём и провозгласили великим церковным праздником, вскоре ставшим самым важным в средневековом Стокгольме.

Датчане, однако, вовсе не собирались мириться со своим поражением и выпускать из-под контроля всю Швецию. Атаки на страну продолжались, и почти полстолетия после Брункебергской битвы столица не знала покоя. Кульминация настала в 1520 г., когда здесь произошло одно из самых мрачных событий истории, вошедших во все школьные учебники под названием Кровавая баня.

Многочисленные столкновения с датскими войсками привели к тому, что ряд шведских аристократов предпочли перейти на сторону Кристиана II (1481–1559), однако защитников Стокгольма также оставалось немало. Начатую Стеном Стуре-младшим (1492/3–1520) борьбу после трагической гибели супруга возглавила его вдова Кристина Гилленшерна (ок. 1494–1559), до последнего бившаяся за шведскую столицу, однако в ходе очередных переговоров с Кристианом согласившаяся на капитуляцию в обмен на помилование её соратников.

Историки до сих пор спорят о том, чем было вызвано такое решение женщины. Сумели ли её убедить в правильности такого поступка? Или, быть может, на этот шаг её подвигли перешедшие на сторону врага шведские аристократы? Возможно, сам Кристиан, всячески восхваляемый собственным народом, смог вселить в горожан уверенность в том, что будет добр ко всем своим подчинённым, и у женщины не оставалось выбора? Не стоит забывать и о длительных военных действиях, охвативших страну: не исключено, что лишь нужда и неспособность далее вести войну заставили Кристину капитулировать.

Амнистия Кристиана II представляла собой весьма интересный документ, не только гарантировавший Кристине и её последователям свободу, но и сохранявший за ними их прежние владения и права. Стокгольму обещали оставить городские привилегии, не вводить дополнительные налоги и помочь бороться с незаконной торговлей.

7 сентября 1520 г. городские ворота открылись перед Кристианом, и новый король величественно вошёл в город в сопровождении 1000 всадников и 2000 пеших солдат. Ему торжественно вручили ключи от столицы, на несколько дней, согласно устоявшимся традициям, погрузившейся в громкий праздник. Горожане с надеждой смотрели в будущее, ожидая окончания изнуряющей войны и наступления долгожданного мира и благосостояния. Никого почему-то не насторожило, что уже в первый день на центральной площади установили виселицу, на которой повесили одного из пленников Кристиана – бывшего губернатора Вестероса, отказавшегося подчиниться датскому королю и длительное время защищавшего переданный ему в ведение замок. После показательной казни Кристиан, довольный и счастливый, отдал несколько распоряжений о созыве риксдага и коронации, написал письма европейским монархам о выпавшей ему удаче – и отправился домой в Копенгаген.