Татьяна Соловьева - Царица города – Нева. Путеводитель по водному Петербургу

Оформление внешнего вида зданий, выходивших на набережные Невы, как своеобразного «лица» города, с первых лет застройки находилось в центре внимания властей. Петр I, а за ним и другие правители лично утверждали проекты фасадов всех домов, возводимых на набережных и главных улицах города.

Вид на Английскую набережную. Гравюра Бенджамина Патерсена

Здания с набережной не имели въездных арок, и до сих пор ни один из домов Английской набережной не имеет въездных ворот со стороны Невы. Здесь в XVIII веке, как правило, оформлялся парадный вход с высоким крыльцом.

В 1714 году, еще до указа о начале строительства на набережной, в центральных частях города были запрещены деревянные постройки, но повелением от 2 апреля 1718 года снова дозволено «по рисункам строить дома из дерева» везде, кроме набережных. (Указ Петра I гласил: «1714 года апреля в пятое царь указал смотреть Преображенскому полку поручику и надзирателю Андрею Быкову, чтобы на Адмиралтейском острову и по берегам Невы-реки и по большим протокам не строили деревянных строений, а строили мазанковые и прусские будинки».)

В начале 1717 года царь послал Меншикову из Парижа высочайше утвержденный проект «палат для именитых». А 31 мая года Меншиков писал сенатору, президенту Адмиралтейской коллегии Ф. Апраксину: «При сем к Вашему Сиятельству посылаю “априс”, каким маниром Его Царское Величество указал набережные дома строить».

Чрезвычайно интенсивно строительство домов на Галерной набережной велось в 1719–1721 годах. В 1720 году Петр I приказал «тем владельцам дворов на берегу Невы, у которых палаты подведены под кровлю, то есть вчерне закончены, срочно отделать по одному и более покоев, чтобы они могли перейти в них жить». Поспешность, с которой Петр строил город, отразилась и в указах, касающихся домов на набережных. Так, в указе от 1721 года говорилось, что «для сбережения строительных материалов позволяется между смежными домами делать только одну, а не две стены».

Одновременно с застройкой набережной осуществлялось ее благоустройство. Указом Петра от 25 мая 1715 года владельцам особняков вменялось в обязанность укрепление берега Невы, который находился в пределах их участков. Каждый домовладелец обязан был против своего двора «сваи бить, к сваям фашины класть и засыпать крепко-накрепко к воде». К концу 1718 года начали мостить улицы. Всем домовладельцам предписывалось «против своего дома землю посыпать песком и камнем, мостить гладко, по указанию мастеровых, которые были наняты полицией для указания жителям приемов вколачивания булыжника в песок рядами». Тем, кто не имел средств приобрести камень, таковой выдавался натурой.

Очевидно, в 1723 году на набережной еще возводились временные мазанки с хозяйственными деревянными строениями. Из слов петербургского полицмейстера А. Девиера мы знаем, что Петр I, пожелавший в начале 1723 года лично смотреть, как идет строительство на набережной, был разгневан увиденным и сразу же на месте приказал ломать деревянные постройки. Такая участь постигла и домики Меншикова. Но несмотря на принятие самых решительных мер, застройка набережной при жизни Петра I не завершилась – оставалось немало пустующих участков.

После смерти царя в 1725 году работы на какое-то время приостановились. А в январе 1728 года юный император Петр II вместе с приближенными выехал в Москву, не скрывая своего намерения в Петербург не возвращаться. И не вернулся: смерть настигла его внезапно. Однако и сменившая его на престоле Анна Иоанновна не спешила на берега Невы. Знать потянулась в Москву: все словно ждали, что российской столицей вновь станет Белокаменная. И все же любимому детищу Петра не суждено было погибнуть: двор вместе с императрицей в начале 1730-х годов вернулся в Санкт-Петербург.

И вот 10 июня 1732 года Анной Иоанновной был издан указ «Об исправлении строения в местах, для сего данных в Санкт-Петербурге, и об отделании берегов теми, кому были розданы места по Неве, ниже Адмиралтейства». Он гласил: «Данные места пусты и берега не отделаны, того ради указали мы <���…> чтоб каждый против своего места берег, как надлежит по указу, отделал в нынешнем, 1732 году неотменно, и дома строили бы немедленно». Распределением незастроенных мест императрица занималась лично. Так, 30 апреля 1733 года она приказала объявить графам Скавронским, Гендриковым и Ефимовским указ о постройке ими на оставшихся пустыми участках по набережной каменных домов «с деревень, как указы повелевают». Вскоре такое же повеление получил известный заводчик Никита Демидов. Определить конкретное место постройки дома должна была полицмейстерская канцелярия.

Интенсивное строительство домов на пустовавших участках началось без промедления. Здесь возводили свои дома корабельные мастера Ней и Немцов, князь Юсупов, вице-адмирал Сенявин, графы Шереметев, Матюшкин, Бутурлин, князь Хованский, архитекторы Еропкин и Чевакинский.

Строительство велось быстрыми темпами, так как хозяева участков боялись гнева императрицы. Уроком всем застройщикам послужил указ Анны Иоанновны от 6 июля 1733 года «О высылке из Москвы князя Михаила Голицына для достройки каменного дома на берегу Невы». Этот указ последовал вскоре после того, как князь уехал из Петербурга, не сделав нужных распоряжений по возведению дома.

Прошло менее пяти лет, и эта набережная, как и ранее Дворцовая, оказалась украшена каменными особняками со сплошными фасадами по одной линии. Такой тип строительства был новым для России. Петербург создавался по европейским образцам.

План М. Махаева (1753) дает представление о продвижении строительства вглубь участков. Поначалу все участки были усадебного типа, по схеме: главный дом с нарядным фасадом на набережной, от него отходили флигели, обычно расположенные по двум сторонам от главного здания. Каменные хозяйственные пристройки и флигели доходили до Старо-Исаакиевской, впоследствии Галерной улицы, являющейся как бы задворками набережной и идущей параллельно ей (до настоящего времени на набережной сохранился лишь один участок со схемой застройки XVIII века – дом № 54). Забором с воротами, а позднее павильонами или доходными домами завершался участок на этой улице. Она была проложена после 1720 года.

Подъезд к главному зданию на участке осуществлялся со стороны Старо-Исаакиевской улицы. Здесь, как правило, за каждой каменной оградой находился так называемый зеленый дворик с флигелями для прислуги.

В XIX веке в Петербурге стали модны комнатные сады, а дворики мостили, покрывали булыжником или кирпичом и застраивали. Нередко участок имел два двора: один обширный зеленый, расположенный при въезде, второй, меньший по площади, – парадный, который примыкал к главному дому, составляя с ним единую композицию. В зеленом дворе разбивали сад. Обычно в садах имелись отапливаемые оранжереи, где выращивали персики, груши, виноград, ананасы и разные другие диковинные для севера фрукты. Если не было естественного водоема, создавали искусственный; причем вырытую из котлована землю не увозили, а насыпали из нее небольшие горки зачастую с модными в XIX веке романтическими руинами (мода была навеяна сенсационными раскопками Помпеи и Геркуланума). С горок зимой катались на санях.