Роберт Фалкон Скотт - Дневники полярного капитана

Нам, конечно, было известно, что косатки водятся у краев льдов и, несомненно, схватят каждого, кто имел бы несчастье упасть в воду; но чтобы они могли проявлять такую обдуманную хитрость, чтобы могли расколоть лед толщиной не меньше 2 1/2 футов, действуя притом сообща, – это было для нас новостью. Ясно, что они обладают замечательной сметливостью, и мы отныне будем относиться к ним с должным уважением.

Заметки о косатке ( Orca gladiator ) из описаний разных зоологов.

«Одна была убита в Гриниче; длина – 31 фут; длина зубов – 3 1/2 дюйма».

«Косатка свирепостью и прожорливостью превосходит все прочие виды китов.

В желудке экземпляра, имевшего 21 фут длины, были найдены останки 13 дельфинов и 14 тюленей.

Бывали случаи, что касатки загоняли в бухту стадо белых китов и буквально разрывали их на клочки».

«Собираются стаями для охоты на китов любой величины и истребляют их».

«Три или четыре, не задумываясь, соединенными силами нападают на обыкновенных китов самых больших размеров, и те так цепенеют от ужаса, что часто даже не пытаются спастись бегством.

Бывали и такие случаи, что несколько косаток осаждали китов, буксируемых китобойным судном, и уносили их, несмотря на наносимые им при этом с лодок раны».

Вчера Понтинг пришел в восторг, увидев наше судно из большой пещеры, открытой им в айсберге, и успел снять несколько крайне удачных фотографий. Сегодня я с ним пошел туда– и действительно, редко видал что-нибудь похожее по красоте. Это была собственно громадная трещина в полуопрокинутой горе, параллельная ее бывшей поверхности. Отверстие с задней стороны было как бы завешено тонким, прозрачным слоем льда, сквозь который видно было небо; оно казалось фиолетового цвета – вследствие ли контраста с голубизной пещеры или вследствие оптического обмана, не знаю. Из более широкого входа в пещеру были видны, тоже отчасти сквозь лед, судно, Западные горы и лиловое небо – картина дивной красоты.

Ложусь весьма довольный сегодняшней работой; но надеюсь достигнуть еще лучших результатов при усовершенствованной организации и большем знакомстве с условиями работы.

Сегодня мы выгрузили остальной лес для дома, весь керосин, парафин и всякого рода масла; также большое количество овса и разную мелочь… Завтра лошади начнут работать; сегодня они еще бездействовали; зато моторные сани хорошо поработали, без задержек. Однако я все еще боюсь, что они не снесут таких тяжелых грузов, как я надеялся. Для собак дневная работа слишком тяжела, и Мирз думает перевести их на ночную.

Сруб дома почти уже поставлен. Работали до 1 часу пополуночи и опять с 7 часов утра; это дает понятие о том, каким духом все воодушевлены. Дом, насколько могу судить, будет стоять футах в 11–12 над водой. Не думаю, чтобы брызги доставали так высоко в таком укрытом месте, даже если бы подул сильный северный ветер, когда вскроется море.

Во всех прочих отношениях положение безобидное.

После такой утомительной работы трудно приниматься за дневник.

Пятница, 6 января .

Сегодня опять работали с 6 часов утра…

Совместными усилиями лошадей, моторных саней, собак и людей мы так много сделали, что завтра, должно быть, выгрузим все припасы; останется только топливо и 60 тонн корма для лошадей.

Моторные сани работают не очень хорошо. Боюсь, они не смогут перевозить такие грузы, как мы рассчитывали. Но все же они, вероятно, будут полезны, а сейчас они очень оживляют пейзаж, когда, грохоча, движутся по льду. Издалека их грохот напоминает работающую молотилку.

Собаки поправляются, но все еще возят только легкие грузы, и каждый раз возвращаются изнуренными. В их настоящем состоянии надежда на них плоха; но и то сказать – жаркая погода дурно на них влияет.

Люди отличаются. Кэмпбелл со своей «восточной партией» восемь раз сходил с грузами на судно и обратно, что составляет добрых 24 мили.

Аткинсон сегодня совсем ослеп от снега; Брюс тоже. Есть и другие, но в меньшей мере. Хорошо, что опыт научил необходимости беречь глаза.

Одно, что теперь беспокоит меня, это действие на наши сани трения о твердый лед. До сих пор еще нет большого вреда, благодаря тому что полозья сделаны из превосходного дерева, но рисковать нельзя. Уилсон придумал средство: обтянул полозья одних саней полосами, вырезанными из шкуры нарочно убитого им тюленя. Весьма может быть, что это поможет; тогда и другие можно обтянуть.

Всего саней разной величины 45. Из них 21 в употреблении, остальные – про запас.

После двух суток яркого солнечного сияния сегодня день серенький.

Сегодня я обошел наш полуостров, чтобы посмотреть, какова его южная часть. Сотни больших поморников сидели в гнездах и обычным манером набросились на меня, когда я проходил мимо них. Они сперва с диким криком кружатся, пока не достигнут известной высоты, тогда они стремительно спускаются вниз и, на расстоянии какого-нибудь фута от головы, опять поднимаются. Которые посмелее, даже бьют крыльями по голове. Сначала это пугает, но опыт учит, что они бьют исключительно только крыльями. У одного поморника гнездо на скале, как раз между лошадьми и собаками. Каждые две-три минуты люди проходят в двух шагах от него, но наседка не покидает своего цыпленка. Она даже как будто постепенно успокаивается и больше не бросается. Сегодня Понтинг подошел к ней на расстояние немногих шагов и с великим терпением ухитрился получить удивительные кинематографические снимки ее движений – как она кормит цыпленка и ухаживает за ним.

По главному каналу для талой воды на мысе Эванс бежит стремительный поток. Эванс, Пеннел и Ренник произвели определение меридиана – теперь у нас точно установлена долгота.

Суббота, 7 января .

Солнце вернулось ярче прежнего; снег ослепительный, и многие страдают временной слепотой.

Можем похвастаться исполненной работой. Вся провизия выгружена, кроме жидкой, в бутылках, также все приборы и принадлежности для научных работ – немалый подвиг… Остаются две последние, самые громоздкие статьи: уголь и корм для лошадей. Если не все кончим в течение недели, то без малого…

Лошади теперь хорошо работают, но начинают задавать нам немного хлопот. Вообще они нрава довольно спокойного, но иной раз заупрямятся под грузом, отчасти благодаря гладкому льду. Они чувствуют, что и построки болтаются у их задних ног, и это их раздражает, они нервничают. Поэтому трудно двинуть их с места, но, раз тронувшись, они, по-видимому, боятся, что сани наступят на них сзади, если они замедлят шаг или остановятся. В результате лошади все время волнуются, и наиболее нервные становятся своенравными и непослушными. Оутс удивительно управляется с ними; не знаю, что бы мы стали делать без него.