Михаил Лазарев - Три кругосветных путешествия

«30 января в 1-м часу пополудни (говорит г. Огиевский) мы отправились к генеральному консулу на наемной лодке, и хотя поездка водою при благополучном ветре обыкновенно совершается туда в 6 часов, мы 30 верст едва переехали в 12 часов. Сие произошло, во-первых, оттого, что худо построенная и довольно обширная лодка имела только четыре весла, из коих каждое, управляемое молодым негром, равнялось тому веслу, какое у нас обыкновенно бывает на барках; второю и главною причиною медленного плавания нашего было противное течение, с противным ветром. Можно по сему судить, до какой степени измучились наши бедные негры, особливо от того, что они работали без отдыха и весь день не ели. Говоря о неграх, невозможно не пожалеть и о пассажирах. Люди, привыкшие жить на кораблях в просторе, должны были по тесноте лодки сидеть неподвижно, друг друга теснить и облокачиваться один на другого; отправясь в путь без обеда и без запаса, мы принуждены были, подобно неграм, сутки морить себя голодом.

До захождения солнца наша лодка качалась в заливе, составляющем продолжение бухты, образующей в Рио-Жанейро хорошую гавань; в реку Маниоку мы вошли в 7 часов вечера, и в то же время к довершению жалкого нашего положения пошел дождь, так что мы должны были еще более потеснить себя, ибо всякому хотелось укрыться под небольшою крышкою лодки. Сие обстоятельство и ночная темнота не позволили нам обозреть ни берегов реки, ни местоположений. В 12 часов вечера лодка наша ударилась о берег, по чему, равно как и по радостному крику негров, заключая, что наше путешествие кончилось, мы поздравили друг друга с благополучным приездом, как будто бы совершили плавание вокруг света. Сопутствовавший нам штурман Рубцов, присланный от консула, уведомил нас, что мы находимся в Порто ди Стрелла, в 20 верстах от Маниоки. Первый наш вопрос был: «Где нам ночевать?» – «Где хотите», – отвечал Рубцов. – «Нет ли здесь трактира или харчевни?» – «Есть, но теперь все спят и вам никто не даст ночлега». Другие из наших пассажиров говорили, что русским офицерам должно дать ночлег, но проводник наш в кратких словах изобразил жестокосердие жителей Порто ди Стрелла, и советовал расположиться на ночь в галерее складочных амбаров, на что все согласились. Таким образом, мы принуждены были кое как улечься на открытом воздухе, на голых камнях, с тощим желудком, при том же недоставало у нас и шинелей.

На другой день с восхождением солнца разбудили нас хозяева, пришедшие в амбары. Штурман Рубцов занялся приготовлением лошадей, а мы пустились в харчевню искать чаю, но там и не знают чая; я нашел кофе столь отвратительный, что никто не мог пить; нам подали белого хлеба, так худо приготовленного, что мы предпочли остаться голодными, но не есть сего хлеба, а за то, что отведали, заплатили испанский талер; сколько бы должны мы были заплатить за лакомый завтрак, если бы таковой здесь случился?

К счастью нашему, штурман скоро приготовил лошадей, всякому из нас хотелось захватить лучшую и в ту же минуту ступить в поход. Жители Порто ди Стрелла удивлялись нашему проворству и суетливости; они думали, что мы не умеем управлять сими животными, как вдруг увидели, что и самая ретивая лошадь сделалась под нами кроткою.

Порто ди Стрелла – небольшое местечко, предназначенное для складки товаров, отправляемых из Рио-Жанейро во внутренность Бразилии и вывозимых оттуда. Жители имеют хороший оборот в торговле и живут, как кажется, достаточно, но весьма неопрятно.

Река, при коей находится Порто ди Стрелла, вытекает из под горы в Маниоке, отчего и называется Маниокою; она впадает в залив бухты, соединяющейся с морем, широта ее 16 саженей, а по малой глубине, едва только могут ходить мелкие суда, которые здесь называются барками, в самой же вещи большие плоскодонные лодки.

В 8 часов утра, из Порто ди Стрелла мы пустились в Маниоку. Дорога до половины расстояния довольно ровная, прямая и красивая, проложенная между гор и небольших лесов, представляет аллею, по сторонам которой в изобилии растут дикие деревья, а местами в частых промежутках выстроены из камня и глины одноэтажные и по наружности чистенькие крестьянские домики, при каждом из коих небольшой садик, где можно найти лимоны, персики, апельсины, бананы, ананасы, огурцы и проч. При некоторых крестьянских домах находятся кофейные плантации. По сей дороге весьма много мелочных лавочек, в коих продают фрукты, сахар, кофе и особенный напиток, похожий на молодой ром, по вкусу самый отвратительный, по действию, для непривыкших, вредный и нередко смертоносный. Как день был весьма жаркий, то мы не пропускали ни одного из таковых домов, везде пили лимонад и ели ананасы для утоления жажды и голода. На пути каждый из нас погонял свою лошадь чем попало, друг друга объезжали, один перед другим хвастались своими рысаками, пешеходы удивлялись нашему отряду, и никто из них не проходил мимо, не сняв шляпы, что в Рио-Жанейро и окрестностях весьма редко.

Сколь приятно и весело проехали мы первую половину пути, столько же скучен и несносен был переезд другой половины, ибо дорога от недавно бывших дождей обратилась в лужу и мы, сидя на малорослых лошадях, по колена опускались в воду. В местах, где нет воды, много глинистой грязи, которая не только ноги, но и лица наши облепила. На сем пути домики гораздо реже, а кофейные плантации чаще и лучше. Лесистая дорога доводит до Маниоки неприметным образом; путешественник усматривает оную не прежде, как находясь уже в самой Маниоке; в одно и то же время мы увидели довольно красивый каменный дом с принадлежностями, расположенный на возвышенном месте, а по сторонам не в дальнем расстоянии другие совсем отделенные деревянные строения приятной архитектуры. Хозяин встретил нас у крыльца с радостными приветствиями на русском языке и повел в залу; но как прежде надлежало нам переменить дорожное платье, то по просьбе нашей проводил нас в отдаленные комнаты, где мы расположились как хозяева и спешили переодеться. Занимаясь переодеваньем, мы спросили «который час»? Это значило – скоро ли будем обедать? Нам отвечали: «Во второй половине». А как штурман Рубцов сказывал нам прежде, что консул обыкновенно обедает в два часа, то мы таковым ответом весьма были довольны.

Не прошло получаса, как заботливый хозяин отворил дверь и предупредил наше желание пить водку или вино. Я как медик, а он как хозяин гостеприимный, угощающий нас от чистого сердца, одобрил сие желание, между тем добрый слуга консула, расторопный негр Франциско, накрывал стол. В сие время вошли в залу пожилых лет сестра и молодая племянница г. Лангсдорфа, и как обед уже был совершенно готов, то хозяин предложил дорогим своим гостям (так он называл нас) садиться за хлеб-соль.