Всеволод Овчинников - Калейдоскоп жизни: экзотические, драматические и комические эпизоды личной судьбы ветерана журналистики

Бродя по Макао, вспоминаешь исторические памятники Латинской Америки, оставленные конкистадорами. Те же старинные католические соборы, мавританские арки торговых рядов, кованые решетки на балконах особняков. На всем лежит печать старины, даже некоторого запустения. Таким был Макао в викторианскую эпоху, когда тут побывал Киплинг. Таким же его увидели в 20-х годах Шаляпин и Вертинский.

Когда с победой революции на китайской земле закончился век колониализма, два его осколка уцелели еще на полстолетия. Это британский Гонконг и португальское Макао. Поборники воссоединения родины привыкли говорить о «двух отрезанных ломтях и одной краюшке». Главный ломоть – Тайвань с населением 23 миллиона человек, поныне остается «мятежной провинцией». Что же касается Гонконга (7 миллионов) и «краюшки» Макао ( где жителей в пятнадцать раз меньше), то они были возвращены Китаю соответственно в 1997 и 1999 годах на основе формулы «одна страна – два строя», то есть при условии сохранения там прежних порядков.

Макао изначально привлекало туристов экзотикой. Но после 1949 года любителям попытать счастья у рулетки, поиграть в баккара или покер стало приятно щекотать нервы соседство коммунистического Китая. Ведь буквально рядом совсем другой мир, где у всех на устах то новостройки пятилетки, то самосуды хунвэйбинов, то нравы «новых китайцев». И чем стремительнее менялась Поднебесная, тем колоритнее становилась неизменность Макао.

Бывшая колония, как и Гонконг, имеет статус специального административного района. Игорный бизнес по-прежнему дает 75 процентов доходов местного бюджета, поддерживает единственную кроме него отрасль здешнего предпринимательства – туризм. 82-летний Стенли Хо владеет двенадцатью действующими казино и туристской фирмой. Его самое крупное игорное заведение – «Лиссабон» было открыто в 1970 году. Оно уже не блещет новизной: потерлись ковры, потускнели люстры.

С началом нового тысячелетия власти Макао с благословения Пекина отменили монополию местных предпринимателей на игорный бизнес, и выдали лицензии двум магнатам из Лас-Вегаса. Американцы Шэлдон Эделсон и Стив Уинн разбогатели на родине благодаря идее слить воедино туристский отель, развлекательный центр и казино.

Эделсон потратил 240 миллионов долларов, дабы построить в Макао такой комплекс с отелем на три тысячи мест. На его открытие собрались пятнадцать тысяч здешних жителей, тщетно надеявшихся, что первые посетители по обычаю получат бесплатные фишки. Хозяин из Лас-Вегаса воздал должное местным традициям иначе. Он поставил несколько столов для игры в маджан (учитывая пристрастия азиатов), и отрегулировал игорные автоматы так, что они выплачивают «джэкпот» при трех восьмерках (счастливое число на Востоке), а не при трех семерках, как в Америке.

По замыслу Эделсона, по набережной со временем протянется вереница из двадцати подобных комплексов, общей стоимостью в 12 миллиардов долларов. Тогда, по его словам, «Макао действительно станет азиатским Лас-Вегасом». Второй магнат – Уинн планирует начать строительство крупнейшего в Тихоокеанском бассейне отеля-казино стоимостью в 550 миллионов долларов.

Приток американских инвестиций вызвал бум, невиданный даже по китайским меркам. Валовой продукт Макао подскочил за год почти на 17 процентов. Доходы двенадцати казино в Макао достигли 3,8 миллиарда долларов. Тогда как прибыли двадцати двух казино Лас-Вегаса составили 4,8 миллиарда долларов.

Словом, дело не в американцах, а в том, что они появились вовремя. Среди клиентов игорных заведений стало вдвое больше соотечественников из материкового Китая. Вместо воспетого Буниным «господина из Сан-Франциско» самыми состоятельными туристами становятся «новые китайцы», для которых в Поднебесной, впервые за пределами США, будут собирать «кадиллаки».

«Хочешь быть красивой – терпи!» – эта французская поговорка, рожденная в эпоху корсетов, имеет китайский аналог. Только если парижанки немыслимо стягивали себе талии, то в Поднебесной девочкам из богатых семей туго бинтовали ноги. Взрослая женщина со ступнями подростка и с неправдоподобно длинными ногтями в серебряных чехольчиках на пальцах рук демонстрировала, что физический труд – не ее удел. В Китае 50-х годов я еще застал степенных старушек, которые ковыляли на своих «копытцах», как в просторечии именовали их изуродованные ради мнимой красоты ступни.

И вот через четверть века после того, как Дэн Сяопин заменил уравниловку бедности девизом «стать богатым почетно», забытый обычай бинтовать ноги уступил место новым веяниям. Дебаты о «социализме с человеческим лицом», или о «социализме с китайской спецификой», породили иронический термин «социализм с подтянутым лицом». Жительницы Поднебесной всерьез озаботились улучшением своей внешности, что вызвало в стране небывалый бум пластической хирургии.

Этим видом деятельности ныне занимаются более десяти тысяч медицинских учреждений, хотя большинство из них можно назвать таковыми лишь с натяжкой. Только за последнее десятилетие около двухсот тысяч человек обращались к властям или в суды с жалобами на неудачные операции, которые были им сделаны людьми без лицензий или в антисанитарных условиях.

Но при всех издержках, совершенствование внешности с помощью скальпеля стремительно развивается. Самыми крупными медицинским учреждениями этого профиля являются Госпиталь пластической хирургии в Пекине и Девятая больница в Шанхае. Их создали еще в 50—60-х годах, дабы устранять шрамы на лицах раненых в Корее китайских добровольцев, а позднее – жертв американского напалма во Вьетнаме. Пластическая хирургия была предназначена для помощи тем, кто пострадал в результате военных действий, природных катастроф или имел физические дефекты от рождения.

Однако вошедшее в быт телевидение и вездесущая реклама произвели переворот в представлениях жителей Поднебесной о женской красоте. В семьях «новых китайцев» голливудские стандарты стали образцами для подражания. У китаянок появилось желание улучшить то, чем наделила их природа и при этом выглядеть моложе. Пластическая хирургия, доступная лишь состоятельным людям, не только вошла в моду, но и стала престижной.

И вот результат: в Пекинском госпитале пластической хирургии ежегодно делают по двадцать тысяч операций, в Девятой больнице Шанхая – по двадцать пять тысяч. Как и в других странах, самой распространенной услугой является подтяжка лица (хотя на мой взгляд, она требуется китаянкам куда меньше, чем их ровесницам в Европе и Америке). Другая распространенная операция – подтяжка век, когда хирург убирает на них складки. Глаза из-за этого кажутся шире, их дальневосточный разрез становится менее заметным.