Нильс Адольф Эрик Норденшельд - Плавание на «Веге»

7 августа. «Вега» приняла с «Экспресса» уголь. К вечеру, 36 часов спустя после того, как «Вега» стала в этой гавани на якорь, в точно назначенное время прибыла «Лена». Д-р Альмквист сообщает следующее относительно плавания на «Лене».

«2 августа мы, Говгард, Нордквист и я, перешли на „Лену“ с целью сделать экскурсию на Белый остров. Мы намеревались высадиться на юго-западном мысе для ботанических и зоологических исследований. Кроме того, мы предполагали осмотреть противоположный берег Ямала и посетить живущих там ненцев.

Мы покинули „Вегу“ в 11 часов утра. В течение дня мы видели на юге рассеянные льдины и в половине одиннадцатого вечера наткнулись на большую, приблизительно метров в 300 шириной, полосу льдов, протянувшуюся от северо-востока на юго-запад. Через эту полосу нам удалось пройти без особых затруднений. Ночью мы изредка встречали небольшие скопления разреженных льдин, а утром еще одну полосу значительных масс плавучего льда. Несмотря на туман и дождь, нам постепенно удалось, измеряя глубину, колебавшуюся в пределах от 10 до 3,5 метров, войти в пролив между Белым островом и материком, и 3 августа, в 11 часов утра, мы бросили якорь несколько восточнее южной оконечности острова. „Лена“ стояла на глубине 3,5 метров приблизительно в 1 английской миле от берега. Море здесь было так мелко, что мы принуждены были оставить лодку в расстоянии 300 метров от берега и переходить вброд.

Белый остров состоит из тонкого песка, и только на омываемом морем урезе берега мы видели гальку размером с грецкий орех, дальше же от берега камней не было совершенно. Высшая точка острова, по-видимому, возвышается не более чем на три метра над уровнем моря. Та часть острова, которая заливается водой, – пляж и некоторые бухточки, – состоит из мелкого песка без всяких следов растительности. Там, где поверхность немного повышается, ее покрывают темные и белесоватые мхи и лишайники; среди них, на большом расстоянии друг от друга, находятся кочки, поросшие мелкой травой. Только дальше в глубь острова, по болотистым берегам множества маленьких пресноводных озер, а также около луж и на болотах, земля едва зеленеет. Высшие растения представлены всего 17 видами, все они низкорослы и жалки, и большинство поднимается лишь на несколько миллиметров над песком. {Собранные тут коллекции были определены по возвращении в Швецию д-ром Чельманом, сообщившим следующий список:

} Очень немного растений достигают высоты в 15 дециметров. Ни одного вида ивовых нам не попалось, как и цветов, кроме зеленых или белых. Даже лишайниковая флора была бедна, и ни один вид лишайников не отличался пышностью. Обильнее всего лишайники были на лежащем на берегу плавнике и на кочках в болотах. Более крупный лишайник, как олений мох (ягель), попадается очень редко. Всего было найдено около 80 видов лишайника. Мхов Нордквист собрал приблизительно 20 видов. Сухопутные беспозвоночные были представлены так скупо, что можно было собрать всего три вида двукрылых (diptera), один перепончатокрылых (hymenoptera) и несколько личинок насекомых и пауков. Только подуриды встречались во множестве; они положительно покрывали всю почву у берегов.

Мы видели также несколько стад оленей, но нам не посчастливилось подойти к ним на расстояние выстрела. Нордквист поймал во рве, сообщавшемся с морем, маленькую рыбу из вида налимов. В большом количестве встречался плавник, недавно выброшенный на берег, а дальше в глубь острова там и сям лежали загнившие стволы.

Дождь и туман не дали возможности определить астрономический пункт. Ночью мы пересекли пролив и бросили якорь приблизительно в 1 1/2 английских милях от Ямала, против нескольких самоедских чумов, видневшихся невдалеке от берега. При такой же неблагоприятной погоде, как и в предыдущий день, мы пытались пристать к берегу, но море оказалось слишком мелким. Нам удалось пристать только значительно далее на восток, там, где берег метров в девять высоты круто обрывался в море. За этой возвышенной береговой полосой, состоявшей из рыхлой глины, мы увидели зеленеющую равнину, похожую на богато орошаемую заболоченную тундру с ручейками. Чтобы найти самоедов, мы направились на запад, прошли несколько ручьев, глубоко бороздивших землю, и через полчаса дошли до широкой мелководной реки, которую, однако, невозможно было перейти вброд. Поэтому мы вернулись к нашей лодке с намерением искать места для причала, но так как „Лена“ находилась далеко от берега и ветер крепчал, капитан нашел, что условия не благоприятствуют такой продолжительной прогулке.

Насколько мы могли судить по нашему краткому посещению, растительность в этой части Ямала довольно богатая. В особенности обильно были покрыты явнобрачными и лишайниками прибрежные части, заслуживавшие более внимательных исследований. Наши беглые наблюдения над местной растительностью при их сопоставлении с флорой Белого острова все же могут представлять некоторый интерес. Мы собрали и описали несколько высших растений {По определению д-ра Чельмана, это были следующие:

} и приблизительно 40 видов лишайников. Нордквист нашел фауну этой части Ямала почти тождественной с фауной близлежащего Белого острова. Кроме того, ему удалось найти два вида жесткокрылых.

После 26-часовой стоянки в проливе мы подняли якорь и пошли на восток, придерживаясь желоба глубиной от 10 до 16 метров. Однако выхода этого желоба на востоке мы не могли найти и были принуждены, несмотря на то что находились около восточной оконечности Белого острова, повернуть назад, чтобы выйти через западный выход пролива. На северном берегу острова мы видели много льдин, выброшенных волнами. Эта часть острова, наблюдаемая с моря, ничем не отличалась от той, которую мы посетили ранее. 7 августа мы прибыли в гавань Диксона».

Я назвал пролив между Белым островом и северным берегом Ямала проливом Малыгина в честь отважного русского мореплавателя, который почти полтора века назад впервые прошел под парусами по этому проливу. [180]

Ямал редко посещался европейцами, и наблюдения, сделанные ими, рассеяны по таким малодоступным сочинениям, что, быть может, здесь уместно, с указанием на литературные источники, привести важнейшее из известного об этом полуострове. Прежде всего, что касается названия, то оно пишется иногда «Земля Иельмерта», [181]но это неправильно. «Ямал» [182]– происхождения ненецкого и, по объяснению известного филолога д-ра Е. Д. Европеуса, означает «конец земли». Иельмерт же был боцманом у голландского китолова Фламинга, обогнувшего в 1664 году северную оконечность Новой Земли, достигшего места зимовки Баренца и оттуда прошедшего далее на юго-восток. Фламинг при повороте назад не видел земли, хотя все приметы указывали на то, что она должна находиться поблизости; но некоторым матросам его экипажа казалось, что они землю видели. Рассказ об этом голландскому картографу Дику Рембрантсзону ван-Ниропу привел к тому, что предполагаемая земля изображалась на множестве карт в виде большого острова в северной части Карского моря. Этот остров назвали Землей Иельмерта. [183]Созвучие названий Земля Иельмерта и Ялмал (Ямал) и сомнение в существовании нанесенного на карты острова Иельмерта послужили поводом к перенесению названия «Земля Иельмерта» на полуостров, отделяющий Обскую губу от Карского моря. Но следует заметить, что название «Ямал» не встречается в старейших описаниях путешествий из Европы до Оби. В первый раз мне встретилось это название в описаниях путешествия Скуратова в 1737 году, как обозначение самого северо-восточного мыса полуострова, носящего теперь это название. [184]