Нильс Адольф Эрик Норденшельд - Плавание на «Веге»

Описанная поездка и экскурсия Альмквиста с Говгардом, предпринятая в 1878 году с «Лены», – единственные, насколько я знаю, случаи, когда естествоиспытатели посетили северную часть полуострова, отделяющего Карское море от Оби. Даже норвежские зверобои редко посещают эту местность, главным образом потому, что восточное побережье малодоступно из-за мелководья, а удобных стоянок нет. Но все же норвежцы иногда высаживаются на берег, чтобы набрать воды или обменять у ненцев свои запасы табаку, лишних ножей, старых ружей, пороха, свинца и т. д. на продукты оленеводства, охоты и рыбной ловли. Вначале туземцы убегали при виде приближавшихся норвежцев или, если это им не удавалось, выказывали знаки покорности, падая на колени и склоняя голову к земле, но неохотно вступали с ними в торговлю или показывали им свои богатства. Но с тех пор, как ненцы заметили, что норвежцы не делают им зла, недоверие и низкопоклонство совершенно исчезли. Теперь посещения европейцев радостно приветствуются ими потому, что ненцы имеют возможность получить в обмен предметы насущной необходимости или приятные для них товары и украшения, а отчасти, быть может, потому, что эти посещения вносят разнообразие в жизнь тундры. Когда зверобои плывут мимо низких берегов на веслах или на парусах, туземцы бегут вдоль берега и усердно знаками приглашают чужестранцев высадиться. Если чужеземцы соглашаются и среди ненцев есть люди зажиточные, начинается, по ненецкому обычаю, пир, во многом напоминающий рассказы из времен младенческого состояния культурных народов. Приведенное мною здесь – почти все, что нам известно про Ямал, и из этого видно, что будущим путешественникам по Енисею открывается широкое, еще нетронутое поле для этнографических и естественно-исторических исследований.

Какова зима при устье Енисея? Об этом у нас в настоящее время нет сведений, так как там еще не зимовал ни один научный работник. Но зато большой интерес представляет рассказ о зимовке финна Нуммелина на Бреховских островах близ устья Енисея под 70° 48’ сев. шир.

Я посетил это место 27 августа 1875 года. Летом здесь бывают рыболовы, и благодаря зелени травы и кустарников эта местность производит довольно приятное впечатление.

Дома расположены у пролива между Бреховскими островами, образующими самую северную группу в лабиринте островов, омываемых водами Енисея между 69 1/2 и 71° сев. шир. Сезон рыбной ловли был во время нашего посещения уже закончен, и местность пустынна. Но две небольшие избы и множество покинутых землянок, все в хорошем состоянии, как и множество вытащенных на берег больших лодок и бадей для засолки рыбы, свидетельствовали о промысле, которым здесь занимались в более раннюю летнюю пору. В этом именно месте Нуммелин и провел одну из самых тяжелых зим, о которых рассказывает арктическая литература. [192]

В 1876 году М. Сидоров, известный своим живым интересом к мореплаванию по сибирским водам, выстроил и снарядил в Енисейске судно «Северное сияние», предназначавшееся для перевозки различных товаров с Енисея в Европу. Судном командовал русский шкипер Шваненберг. Нуммелин служил под его начальством штурманом, экипаж состоял из 18 человек, по большей части сибирских ссыльных. Вследствие различных неудач судно в первый год достигло только устья Енисея, где и зазимовало. Нуммелин и четверо ссыльных остались на судне. Шваненберг с остальными вернулся 28 сентября в Енисейск. Вскоре начались морозы. В течение двух следующих недель температура держалась около 0°; ясная погода перемежалась со снежной и дождливой.

5 октября Нуммелин с командой начал готовиться к зимовке. Он заранее сложил в кучи запас топлива из плавника, чтобы легче находить дрова под снегом.

16 октября термометр показывал в 8 часов утра –4,5°, потом постепенно опускался с каждым днем, а с 21 октября ртуть в течение нескольких дней держалась на –10°. 26 октября было –18°, но в первых числах ноября температура снова поднялась до –2°. 6 ноября ртуть снова опустилась до –17°, но 11-го поднялась до –3,5°. 14 ноября было –23,5°, 21-го –29,5°. На следующий день утром было –32°, а вечером, вероятно, –37°, так как ртуть замерзла и термометр уже не действовал. Эта температура от –30 до –32°, перемежавшаяся с температурами ниже точки замерзания ртути, продержалась до конца ноября, после чего ртуть снова поднялась до –11,5°. 25 декабря снова было –31°, и следующие затем семь дней ртуть оставалась замерзшей, с чем и начался новый год. После этого температура снова поднялась до –20°, но затем так быстро опустилась, что с 16 января ртуть была замерзшей в течение пяти дней. 22 января было –9°. 26-го ртуть снова замерзла, а 29-го показывала –6°. В течение февраля месяца температура не поднималась выше –24°; ртуть замерзала 20, 25, 26 и 28 февраля. Такое же положение было 1, 3, 6, 7, 14, 16 и 18 марта; 22 марта было –7°, 30-го –29°. Апрель наступил при –31°, но затем ртуть так сильно поднялась, что 16-го подошла к –11°, после чего колебалась между –21 и –6° (25-го). 2 мая утром и вечером было –12°, в полдень от –2 до –5°. 8 мая было 0°, 17-го –10,5°, 31-го +0,5°. Июнь наступил при +1,5°. 8 июня в полдень было +11°, в тот же день утром и вечером от +2 до +3°. В остальное время июня и в течение июля температура колебалась от +2 до +21°.

При таких условиях жил штурман Нуммелин со своими четырьмя спутниками в сколоченной из досок избе на Малом Бреховском острове. Как сказано, они поселились в ней 5 октября; 20-го лед был уже так крепок, что по реке можно было ходить; 26-го начались метели, так что нельзя было выйти из дому.

Солнце видели в последний раз 21 ноября, а снова оно показалось 19 января. Температура стояла тогда ниже точки замерзания ртути. С 15 мая солнце больше уже не заходило. Чтобы 19 января мог показаться верхний край солнца, необходимо принять рефракцию почти в 1°. Острова на Енисее низменные, так что горизонт к югу был, вероятно, довольно открытый.

В конце года обнаружилась цинга. Спутники Нуммелина были уголовно-ссыльные, отбывавшие наказание, и от них нельзя было ожидать ни физической, ни нравственной силы бороться с этой болезнью. Все они погибли: трое от цинги, а один во время попытки перейти с Бреховского острова в зимовье на Толстом Носу. Вместо них Нуммелину удалось достать себе двух человек с Толстого Носа и впоследствии еще одного из Гольчихи.

11 мая с юга пришло подкрепление из трех человек под командой штурмана Мейенвальдта. Сидоров послал их для спасения судна. Для начала нужно было разгрести снег, которым занесло судно. Слой снега на речном льду был в 6 метров, а толщина самого льда 3 метра. Когда судно уже почти совсем откопали, снова поднялась снежная буря и занесла его.

В половине июня тронулся лед, и вода в реке поднялась так высоко, что Нуммелин, Мейенвальдт и четыре человека команды, а также две собаки принуждены были спасаться на крыше избы, куда они перенесли кое-какие запасы пищи и топлива. Тут с постоянной опасностью для жизни провели семь суток.