Алан Гринспен - Эпоха потрясений. Проблемы и перспективы мировой финансовой системы

Человечество не случайно обладает способностью выживать и развиваться в неблагоприятных условиях. Умение адаптироваться свойственно нашей природе, и это обстоятельство позволяет мне с глубоким оптимизмом смотреть в будущее. Предсказатели, начиная с Дельфийского оракула и заканчивая современными аналитиками Уолл-стрит, всегда стремились ухватить суть долгосрочной позитивной тенденции, которая заложена в природе человека. Наследие эпохи Просвещения, выразившееся в укреплении прав личности и экономических свобод, позволило миллиардам людей следовать зову своей природы, т.е. трудиться на благо самих себя и своих близких. Однако прогресс не бывает автоматическим. Он потребует от нас такого умения адаптироваться, которое сейчас невозможно даже представить. Но надежда, которая присуща всем людям с рождения, никогда не покинет нас.

Событие, произошедшее на мировом финансовом рынке летом 2007 года, неожиданным не было. В четверг. 9 августа французский банк BNP Paribas приостановил торговлю потрем своим взаимным фондам, объявив, что не может оценивать их активы из-за исчезновения рынков. В течение нескольких часов рынки краткосрочных кредитов по всему миру фактически перестали функционировать. Несмотря на то что центральные банки крупнейших стран вбросили в банковскую систему сотни миллиардов долларов, разразился полномасштабный финансовый кризис XXI века.

Спровоцировали кризис убытки по секьюритизированным американским низкокачественным ипотечным кредитам. Однако даже если бы их не было, то проблемы, связанные с некоторыми финансовыми продуктами и рынками, все равно привели бы к тому же результату. Фундаментальная причина заключается в глобальной недооценке риска — аномалии, которая медленно нарастала в течение нескольких лет. приближаясь к историческому максимуму. К июню 2007 года, например, доходность бросовых облигаций с рейтингом ССС в США превосходила доходность 10-летних казначейских облигаций лишь на 4 процентных пункта с небольшим, хотя казначейские облигации были несравненно надежнее. (В октябре 2002 года разница между доходностями этих ценных бумаг составляла 23 процентных пункта.) Спреды между суверенным долгом развивающихся стран и наиболее стабильных развитых стран также сократились до рекордно низкого уровня. Заметно снизились и премии по акциям, т.е. дополнительная ожидаемая инвесторами доходность по сравнению с «безрисковыми» инструментами вроде американских казначейских бумаг. Для получения чуть более высокой доходности инвесторам приходилось принимать значительно более высокие риски.

Все свидетельствовало о приближении катастрофы. Как я уже отмечал в одном из своих выступлений в августе 2005 года, «практика показывает, что продолжительные периоды низких премий за риск приводят не к самым оптимистичным последствиям». Тогда я лишь выразил общее мнение риск-менеджеров о том, что риск недооценен. Вместе с тем история полна довольно продолжительных периодов недооценки риска. В них нет ничего необычного, знать бы только, когда наступит конец того или иного периода.

В конце 1996 гола, после того как промышленный индекс Dow Jones впервые достиг значения 6500, я предположил, что фондовые рынки охвачены иррациональным оптимизмом. Это действительно привело к краху, правда, четыре года спустя, когда Dow Jones вырос еще на 80%. Точно так же в ноябре 2002 года, когда рост цен на жилье стал слишком стремительным 154 154 Бум в сфере односемейного жилья начался 8 середине 2000 года, когда процентные ставки по 30*летним жилищным ипотечным кредитам достигли лика и начали снижаться. Начало того, что впоследствии стало полномасштабным пузырем, приходится на осень 2001 года. , я сказал своим коллегам по Федеральному комитету по операциям на открытом рынке, что конец жилищного бума не за горами. Несмотря на жаргон ФРС, моя обеспокоенность была ясной: «...Очень трудно не видеть, что... необычайный бум в сфере жилья и связанный с ним крайне высокий уровень заимствований под оплаченную долю собственности, финансируемых за счет резкого увеличения ипотечного долга, не могут продолжаться бесконечно». И вновь обвал произошел лишь несколько лет спустя. Начало кризиса в прошлом году стало для инвестиционного сообщества (и меня) неожиданностью, однако в самом кризисе нет ничего удивительного.

«Потрясения» — это слово лучше всего характеризует череду финансовых и экономических неурядиц, которые обрушились на нас после выхода этой книги на английском языке в середине 2007 года. Проблемы в относительно небольшом сегменте американских финансов — сегменте низкокачественных ипотечных кредитов — быстро вышли за пределы рынка жилья и границы США. нарушив функционирование глобальной финансовой системы и омрачив перспективы экономического роста многих стран. Уже многие месяцы американские средства массовой информации пестрят сообщениями о падении цен на жилье, случаях обращения взыскания на заложенную недвижимость, банкротствах, вынужденных слияниях и крупных списаниях в банковской и финансовой сферах. Рост цен на продовольствие и энергоносители лег тяжким бременем на нашу экономику и наших партнеров из развитых и развивающихся стран.

За эти месяцы я посетил немало мест в США, Европе и Азии. Я встречался с представителями центральных банков, главами правительств, экономистами и финансистами, анализировал происходящие на рынках процессы, выступал с комментариями и публиковал статьи (материалы из них использованы в настоящем разделе).

Хотя прошло совсем немного времени, некоторые наблюдения, представленные в главах этой книги, требуют корректировки. Я. например, предполагал, что повышение конкурентоспособности Европы при новом политическом руководстве будет происходить быстрее. Латинская Америка и Азия до настоящего момента довольно хорошо справлялись с последствиями замедления темпов роста в развитых странах. Вместе с тем меня тревожит разворот многих развивающихся стран в направлении контроля цен на продовольствие и энергоносители и других административных мер регулирования. Это свидетельствует о том, что их приверженность рыночной конкуренции была более конъюнктурной и менее фундаментальной, чем я думал. Если тенденция не изменится, то замена рыночных сил административными мерами сильно ухудшит условия развития стран с новой рыночной экономикой.

В США мало что сделано для облегчения неизбежного и огромного налогового бремени, связанного с пенсионным обеспечением поколения «беби-бумеров». Нынешняя президентская гонка лишь отодвинула эту проблему на задний план. Время здесь, однако, не на нашей стороне: чем больше мы будем оттягивать решение проблемы, тем более болезненными окажутся последствия.