Алан Гринспен - Эпоха потрясений. Проблемы и перспективы мировой финансовой системы

Предвыборный комитет Никсона располагался в старом здании Амери-нанснаго библейского общества на углу Парк-авеню и 57-й улицы. Поначалу моя занятость ограничивалась парой дней в неделю, однако по мере разворачивания избирательной кампании я начал уделять этой работе го четыре-гять, а та и больше дней в неделю. Меня назначили «консультантом по экономическим и внутриполитическим вопросами, однако я работал исключительно на добровольных началах. Мы очень тесно взаимодействовали с Марти, который взял отпуск в Колумбийском университете и полностью посвятил себя предвыборным делам. Одна из моих функций состояла в координировании сбора информации по всем необходимым вопросам. Получив задание, мы в экстренном режиме готовили отчет и тут же отправляли его по факсу в предвыборный комитет и самому Никсону. Наш кандидат стремился быть максимально информированным по всем важным проблемам, и я помогал организовывать оперативные группы по экономическим вопросам. Основной задачей этих групп было привлечение электората на нашу сторону. В то время в США количество зарегистрированных членов Демократической партии почти вдвое превышало число республиканцев 5 5 По данным Центра по изучению американского электората, в тот период r стране было 17 млн зарегистрированных членов Демократической партии и 9 млн республиканцев. , и Никсону требовалась поддержка всех потенциальных избирателей. Периодически участники оперативных групп встречались с Никсоном, высказывали свое мнение и пожелания, после чего, лучезарно улыбаясь, все пожимали друг другу руки и фотографировались на память. Но самый значительный вклад с моей стороны состоял в обобщении результатов опроса избирателей в различных штатах и отдельных населенных пунктах. В ходе предвыборной кампании 2004 года политики могли с помощью Интернета в любой момент получать самые свежие данные о количестве избирателей и их предпочтениях во всех 50 штатах. В 1968 году такой технологии, конечно, не было, но мне удалось приблизиться к ней. Я собрал все списки и итоги опросов электората, которые удалось получить, и соотнес их с предыдущими результатами голосований и тенденциями. Затем я экстраполировал результаты на те штаты, по которым у нас не было данных, и на этой основе составил прогноз итогов предстоящего голосования.

В конце июля 1968 года, за неделю до съезда Республиканской партии, Никсон собрал свой предвыборный штаб в курортном комплексе Gurney's Inn на мысе Монток (восточная оконечность Лонг-Айленда). На заседании присутствовало около 15 человек — весь руководящий состав штаба, включая ту пятерку, с которой я начинал работать много месяцев назад. Никсон уже знал, что для выдвижения его кандидатуры достаточно голосов, и собирался обсудить с нами вопросы, которые хотел бы осветить в своем заявлении о согласии баллотироваться. Когда все расселись за круглым столом, стало ясно, что Никсон чем-то очень раздражен. Вместо обсуждения наших дальнейших действий он стал метать громы и молнии в адрес наших противников-демократов. Никсон не повышал голоса, но речь его была настолько гневной и насыщенной нелитературными выражениями, что покраснел бы даже Тони

Сопрано, герой известного телесериала. Меня она просто шокировала; передо мной был совершенно другой человек, не тот, которого я знал. В тот момент открылась новая сторона личности Никсона. Я не мог понять, как в одном человеке уживаются настолько разные качества. Через некоторое время он выговорился, и заседание пошло своим чередом, но я уже никогда не воспринимал Никсона так, как раньше. Я был настолько поражен, что после его победы, когда мне предложили должность в аппарате Белого дома, сказал: «Спасибо, но я хотел бы вернуться к прежней работе».

Эта сторона личности Никсона открылась публике пять лет спустя, когда в ходе уотергейтского скандала были обнародованы магнитофонные записи разговоров президента. Из них стало ясно, кем был Никсон на самом деле — одаренным, умнейшим человеком и в то же время параноиком, человеконенавистником и циником, Когда кто-то из администрации Клинтона обвинил Никсона в антисемитизме, я заметил: «Тут дело в другом. Он не был только антисемитом. Он был антисемитом, антиитальянцем, антигреком, антисловаком. Я вообще не могу сказать, симпатизировал ли он хоть кому-нибудь. По существу, он ненавидел всех. Он говорил омерзительные вещи о Генри Киссинджере, но все-таки назначил его госсекретарем». Когда Никсон ушел с поста президента, я вздохнул с облегчением. Он был совершенно непредсказуемым человеком, а непредсказуемость президента США с его колоссальной властью внушает ужас. Ведь далеко не каждый военный, давший присягу защищать Конституцию, способен сказать: «Господин президент, я не буду этого делать».

Конечно, Никсон был крайностью. Но я воочию убедился, что на вершину политической пирамиды попадают совершенно разные люди. Джеральд Форд был настолько близок к норме, насколько должен быть близок президент, нона этом месте он оказался не в результате выборов. В течение многих лет я безуспешно пытался добиться принятия очень важной поправки к Конституции, гласящей: «Любое лицо, готовое сделать все то. без чего невозможно стать президентом Соединенных Штатов Америки, тем самым лишается права занимать эту должность». Шутка, конечно, но в ней есть доля правды.

Хотя я отказался от постоянной работы в президентской администрации, государственная деятельность стала играть большую роль в моей жизни. Перед инаугурацией Никсона я руководил подготовкой проекта первого федерального бюджета нового президента. Я участвовал в работе оперативных групп и комиссий, самой значительной из которых была Президентская комиссия по переводу вооруженных сил на добровольную основу, созданная Мартином Андерсоном и подготовившая почву в конгрессе для отмены обязательной воинской повинности \ Поскольку многие мои друзья и знакомые по работе занимали ключевые правительственные посты в сфере экономики и внутренней политики, я все сильнее втягивался в вашингтонские дела.

Под влиянием войны во Вьетнаме и внутренних волнений экономику лихорадило. Десятипроцентное повышение подоходного налога, запоздало осуществленное президентом Джонсоном и сохраненное при Никсоне для покрытия военных расходов, не способствовало всеобщему процветанию. К 1970 году мы скатились в очередной кризис, который поднял уровень безработицы до 6% — в целом работу не имели около 5 млн человек.

Инфляция тем временем жила собственной жизнью. Согласно эконометрическим моделям и прогнозам она должна была снизиться, однако продолжала расти примерно на 5.7% в год — более низкими темпами, чем в дальнейшем, но чрезвычайно высокими с уметом реальной ситуации в экономике. В соответствии с общепринятым тогда кейнсианским взглядом на экономику считалось, что безработица и инфляция подобны ребятишкам на качелях — когда один поднимается, другой идет вниз. Попросту говоря, предполагалось, что чем больше людей остается без работы, тем меньше повышательное давление на зарплаты и цены. И наоборот, с падением уровня безработицы и нормализацией обстановки на рынке труда рост зарплат и цен должен ускоряться.