Алан Гринспен - Эпоха потрясений. Проблемы и перспективы мировой финансовой системы

Такая мягкая рецессия, похоже, была обусловлена глобальными экономическими факторами, которые привели к понижению долгосрочных процентных ставок и спровоцировали резкий рост цен на жилье во многих регионах мира. В Соединенных Штатах дома настолько подорожали, что обрадованные домовладельцы начали тратить больше обычного. Вкупе с подъемом производительности это привело к оживлению американской экономики.

Итак, произнес Вудуорд, резюмируя сказанное, «не исключено, что в нынешнем году ситуацию в экономике можно будет назвать не спадом, а скорее несостоявшейся катастрофой».

«Об этом еще рано судить. — ответил я. — Пока динамика окончательно не определилась, ничего нельзя утверждать наверняка».

Минувшим летом у меня было немало подобных бесед с журналистами, и наш разговор с Вудуордом ничем особенным не отличался. Ничем, кроме даты. На календаре было 6 сентября, четверг. Я собирался лететь на очередную международную встречу представителей банковских кругов в Швейцарии. На обратном авиабилете тоже стояла дата. Вторник, 11 сентября.

В течение полутора лет после 11 сентября 2001 года мы находились в подвешенном состоянии. Экономика развивалась, но темпы ее роста были невысоки и нестабильны. Компаниям и инвесторам казалось, что опасности грозят со всех сторон. Кризис первых месяцев — поиски подозреваемых из «Аль-Каиды», попытки распространения сибирской язвы, военная операция в Афганистане — сменился борьбой за внутреннюю безопасность. Банкротство компании Enron в декабре 2001 года лишь обострило чувство страха и неопределенности. Оно инициировало волну скандалов и банкротств, обнажив оборотную сторону экономического бума — стяжательство и должностные преступления.

Временами казалось, что дурным новостям не будет конца: разногласия по поводу финансирования избирательной кампании, серия убийств в федеральном округе Колумбия, совершенных «вашингтонскими снайперами». взрыв на острове Бали, где жертвами террористов стали посетители ночного клуба. Летом 2002 года в результате финансовых махинаций обанкротилась WorldCom, одна из крупнейших телекоммуникационных компаний США. активы которой составляли $107 млрд. Это было крупнейшее банкротство в истории корпоративной Америки.

Затем настал черед атипичной пневмонии — смертоносной инфекции, которая появилась в Китае и на несколько недель прервала деловые поездки и торговлю. В этот же период мы стали свидетелями усиления давления администрации США на Саддама Хусейна, а военная операция в Ираке в марте-апреле привела к падению его правительства.

Кроме того, по-прежнему сохранялась угроза терактов на территории США. Особенно остро опасность ощущалась в официальном Вашингтоне: на каждом шагу дорожные заграждения, контрольно-пропускные пункты, камеры видеонаблюдения и вооруженные до зубов охранники. Я перестал ходить пешком на работу и лишил телевизионщиков возможности следить за «портфельным индикатором». Каждое утро меня на машине доставляли на охраняемый подземный паркинг ФРС. Хотя посетителям тоже разрешалось оставлять там свои машины, им приходилось ждать, пока охранник с собакой проверит, нет ли в автомобиле взрывчатки, при этом собаку запускали в багажник.

В то время в Вашингтоне думали лишь об одном: почему до сих пор не произошел второй теракт? Если «Аль-Каида» намерена разрушить экономику США, как заявил бен Ладен, должны последовать новые атаки. Наше общество было открытым, границы — ненадежными, а умение обнаруживать оружие и взрывные устройства оставляло желать лучшего. Я задавал этот вопрос многим в правительственных кругах, но никто так и не дал мне вразумительного ответа.

Ожидание новых терактов накладывало отпечаток на каждый шаг правительства. Раздутая проблема защиты наших институтов проявлялась в каждом решении. В 2002 году была подготовлена новая программа национальной безопасности, которая ограничивала свободу личности: уже-сточались требования к документам, удостоверяющим личность, вводились проверки документов, ограничивалась свобода передвижения и становилось возможным вмешательство в личную жизнь 24 24 Закон о национальной безопасности был не таним уж и суровым, однако ограничивал гражданские свободы. Он позволял правительству нарушать Закон о свободе информации — подвергать уголовному преследованию должностных лиц, разглашающих «критическую инфраструктурную информацию», полученную от частных компаний, и вести наблюдение за повседневной жизнью граждан. . В разработке программы участвовали лидеры обеих партий. Однако новых атак не последовало, и политики — кто быстрее, а кто медленнее — постепенно вернулись к прежним, досентябрьским установкам в отношении гражданских свобод. Интересно, как выглядели бы Соединенные Штаты сегодня, если бы произошел второй, третий и четвертый теракт? Выдержала бы это наша культура? Смогли бы мы поддерживать экономику в жизнеспособном состоянии, как израильтяне или как лондонцы и эпоху террора, организованного Ирландской республиканской армией? Надеюсь, что смогли бы... но все же не могу до конца избавиться от сомнений.

Ответом ФРС на эту неопределенность была программа снижения краткосрочных процентных ставок. В начале 2001 года мы снижали их семь раз, чтобы смягчить последствия краха интернет-компаний и общего падения фондового рынка. После терактов 11 сентября мы срезали ставку по федеральным фондам четырежды, а затем еще раз в разгар корпоративных скандалов 2002 года. В октябре того года ставка по федеральным фондам составляла 1,25%. т.е. достигла уровня, который лет десять назад показался бы большинству из нас немыслимо низким. (Столь низких ставок в стране не помнили со времен Дуайта Эйзенхауэра.) Мы всегда боролись с инфляцией, и такое снижение ставок было для нас непривычным делом. Экономика явно не демонстрировала признаков инфляции — рыночные силы сдерживали рост цен и заработной платы, заставляя инфляционные ожидания и долгосрочные процентные ставки снижаться.

В тот момент инфляция не представляла проблемы, С 2000 по 2003 год долгосрочные процентные ставки снижались — ставка по десятилетним казначейским облигациям упала примерно с 7 до 3,5%- Было понятно, что причины происходящего нужно искать за пределами североамериканского континента, поскольку долгосрочные процентные ставки снижались по всему миру. Глобализация оказывала на страну дефляционное воздействие.

Однако для нас это обстоятельство отступало на второй план, поскольку ФРС нужно было бороться с более острой проблемой — ослабленной экономикой. В Комитете по операциям на открытом рынке считали, что повышение цен нам пока не грозит и мы можем свободно снижать краткосрочные процентные ставки,