Андрей Бородин - АКОНИТ 2018. Цикл 1, Оборот 2

Наблюдая это богохульство, я почти расслышал дикий рёв глубоководных тварей, и не сразу заметил, как ведущая в гостиную дверь открылась, и на пороге появился мой новый «знакомый», с чайной чашкой в руках. Не заметил я и того, что в действительности слышу резкое скрежетание, чем-то напоминавшее писк крысы. Как оказалось, по моему рукаву полз, издавая мерзкие звуки, огромный чёрный жук наподобие египетского скарабея, только этот был с какими-то отвратительными наростами на панцире и длинными подвижными усиками, походившими скорее на извивающиеся жгутики. Я замахал рукой, стараясь сбросить проклятое насекомое — если оно вообще было таковым — и в этот же момент Элуорк, привлечённый шорохом веток кустарника, подошёл к окну, устремив свой немигающий взгляд во тьму. Я припал к земле под окном и затих, стараясь ничем не выдавать своё присутствие, и минуту спустя хозяин дома вернулся к своим делам, поворошил кочергой потрескивавшие в камине поленья и устроился в кресле. В гостиной Блекстоунхилл, даже не смотря на её обстановку, было тепло и уютно, в то время как снаружи становилось невыносимо холодно, а капли начавшего накрапывать дождя падали мне на лицо, и, не дожидаясь холодного ливня, я поспешил убраться из этого места.

Дождь застал меня почти у самого дома мистера Мартина, с которым я тут же столкнулся в холле. На его вопросы я ответил невнятной фразой об одолевшей меня бессоннице, желании подышать ночным воздухом и непогоде, прервавшей мою прогулку. Учитывая испачканную одежду, порванную штанину и зажатый в руке фонарь, моё объяснение звучало неубедительно. Но, несмотря на это, мистер Мартин пригласил меня на стаканчик бренди, и вскоре, переодевшись в сухую домашнюю одежду, я уже сидел в гостиной, кутая замёрзшие ноги в колючий шерстяной плед. А в дальнем конце комнаты хозяин дома тихо позвякивал бокалами, разливая в них горячительный напиток, и, когда он поставил их на чайный столик возле меня, волна дрожи пробежала по телу от воспоминаний о мерзком столике в гостиной Блекстоунхилл.

— Вижу вы всё ещё дрожите, — промолвил мистер Мартин. — Вот, это поможет согреться.

Я взял протянутый мне бокал с янтарной жидкостью и уже через минуту ощутил, как приятное тепло разлилось по всему телу. Затем последовала череда вопросов о ходе моих изысканий, на которые мне было нечего ответить, и гостиная погрузилась в полнейшую тишину. Вскоре моя голова, наполненная медленно текущими мыслями о вылазке в Блекстоунхилл, начала клониться на грудь, и, пожелав доброй ночи мистеру Мартину, я поднялся в свою комнату. Мягкая постель, мерный стук дождя за окном и тихий плеск волн, незамедлительно погрузили меня в сон, в котором я видел тени снующих повсюду сирен и мерзких чёрных жуков.

Несколько последующих дней, пока стихия за окном демонстрировала свой суровый шотландский нрав, я провёл в некоем забытьи, то просиживая с книгой в руках и тупо уставив взгляд на пляшущие огни камелька, то в праздной дремоте, наполненной неясными тревожными грёзами. На третий день всеобщее уныние было прервано слабыми лучиками солнца, проступившего из-за серых туч, и в ту же ночь я решился вновь посетить Блекстоунхилл. Тяжёлое предчувствие в этот раз заставило меня сунуть в карман шестизарядный револьвер, приобретённый мной ещё в Кингспорте. Как и в прошлый раз, обойдя холм, я начал осторожно пробираться от кустарника к кустарнику, старательно высматривая дорогу в слабом свете звёзд, как вдруг остановился словно вкопанный. Уже знакомое чувство пронзительного взгляда овладело мною, я поднял голову и с ужасом заметил чёрный силуэт в освещённом проёме парадной двери дома. Припав к земле, я спрятался за кустарник, сердце бешено колотилось, казалось, вот-вот дьявольская фигура в два прыжка достигнет холма и разорвёт меня на куски, даже холодная тяжесть револьвера в кармане не внушала уверенности. Но ничего не произошло. Пролежав так с четверть часа, за которые моя одежда успела намокнуть от влажных после непогоды травы и земли, я поднялся, но не увидел ни освещённого дверного проёма, ни чёрного силуэта, лишь в окнах гостиной Блекстоунхилл по-прежнему подрагивал свет от камина. Этого с меня было достаточно, и я поспешил восвояси.

Последующие дни я опять провёл в раздумьях, никогда прежде даже самые необычные дела в моей работе журналиста «Кингспорт Газетт» не ставили меня в такой эмоциональный тупик, как сейчас. Я просто не понимал, что останавливало меня, и сидел в ожидании. Но чего? По ночам мне всё так же снились неясные образы, пока однажды к ним не прибавился странный протяжный звук, похожий на пение кита. Я открыл глаза, звук всё ещё витал в ночной тишине, но казался всего лишь отголоском сна. Поднявшись с постели, я вышел из комнаты, чтобы спуститься в кухню и налить стакан воды, но горевший в гостиной свет привлёк моё внимание. Я прильнул к полуоткрытой двери и прислушался, из гостиной доносились голоса мистера Мартина и его жены:

— Опять этот колдун проводит свои дьявольские обряды.

— Как бы ни перебудил всех постояльцев.

Я заскрипел дверью и вошёл в комнату, мистер Мартин и кутавшаяся в шерстяную шаль седовласая женщина устремили на меня взгляд.

— Значит, вы слышали? — промолвил хозяин дома.

— Лишь то, что вы сказали про обряды, — ответил я.

— И это тоже… — огорчённо произнёс он, и, заметив моё недоумение, тут же добавил:

— Я говорю про тот протяжный звук, вы ведь его слышали? Поговаривают, что его издаёт чудовище озера, когда Элуорк совершает свои обряды.

Выходило, что звук был не просто отголоском сновидений, прорвавшимся в бодрствующий мир, а вполне реальным звуком, проникшим в мои сновидения. Но кому он в действительности принадлежал, неужели лохнесскому чудовищу? Эта мысль захлестнула моё сознание, я извинился перед мистером Мартином за ночное вторжение и поспешил к себе. Наскоро одевшись, сунув в карман револьвер, схватив фонарь и стараясь не шуметь, я вышел из дома. Двинувшись по уже знакомому маршруту, я обогнул холм и, к своему удивлению, заметил свет на берегу озера. Пройти от того места, где я находился, к Блекстоунхилл не составляло особых проблем, но пробраться к берегу, откуда исходил свет, было куда сложнее, мой путь пролегал по открытому участку на склоне холма, лишённому растительности, где я неминуемо был бы замечен. Поэтому я решил обойти холм и спуститься с той стороны, где его густо покрывали заросли кустарника, подступавшие прямо к источнику света. Через них мне пришлось буквально продираться, ползя на животе и не щадя недавно залатанных и почищенных брюк, а приземистые ветки кустов с дьявольской точностью хлестали меня по лицу, и, тем не менее, взяв за ориентир источник света, я потихоньку продвигался к цели. Картина, открывшаяся мне на границе кустарника и берега, полностью подтверждала слова мистера Мартина: Элуорк, обряженный в чёрную мантию с капюшоном, накинутую, по-видимому, на обнажённое тело, стоял у самой кромки темнеющих вод Лох-Несса, вглубь которых уходили вытесанные в незапамятные времена каменные ступени. По обе стороны от них на металлических штативах ярко пылали два факела, которые и послужили мне ориентиром. Неожиданно фигура зашевелилась, и я отчётливо услышал шелест мантии, только тогда поняв, какая же глубокая тишина оку- тывала берег. То, как я продирался через заросли, наверняка не осталось незамеченным. Из складок мантии показались бледные, по-старчески суховатые руки Элуорка, сжимавшие резной рог, наподобие ритуального шофара, его тонкий конец скрылся в тени капюшона и в тот же момент раздался протяжный звук, слышанный мною ранее. Выходило, что его издавало вовсе не чудовище озера. Затем Элуорк опустил руки и над берегом разнеслись гортанные звуки древнего нечеловеческого заклятия: