Игорь Волознев - Новая Федра, или Жаркое из четырёх сердец

Ещё раз оглядев себя, свои руки с преобразившейся, удивительно белой кожей, свои светлые, с лёгким оттенком золота завитые волосы, она окончательно убедилась, что стала Аурелией. Вернее, получила её молодое, ослепительно прекрасное тело…

— Что это? Что это? — хриплым голосом повторяла стоявшая перед Мелисиндой старуха, тяжело дыша и держась рукой за грудь.

Аурелию происшедшая с ней перемена невероятно поразила и повергла в смятение. В первые секунды она не могла поверить своим ощущениям. Она смотрела на стоявшую перед ней вторую Аурелию и повторяла: "Что это? Что случилось?"

Она зашаталась и, хрипя, стала оседать на пол. Мелисинда слишком хорошо знала своё прежнее больное тело, чтобы не понять, что сейчас происходило с Аурелией. Из-за сильного волнения у Аурелии началась одышка и сердцебиение, зашумело в голове и помутилось в глазах; она, без всякого сомнения, находилась на грани обморока.

Мелисинда подошла к окну, за которым темнела ночь, с минуту вглядывалась в отражавшийся в мутном стекле образ Аурелии, а потом вернулась к старческому телу, опустившемуся на пол. Ей странно было смотреть на своё прежнее тело, простёртое сейчас на полу и глядящее на неё снизу вверх слезящимися, полными ужаса глазами. Вглядываясь в него, она содрогалась от отвращения. Неужели она была такой? Она готова была провалиться сквозь землю от стыда, представив, что в таком уродливом облике пыталась вызвать благосклонность Вивенцио. Знай тогда, какая она на самом деле, она бы не задумываясь отравилась или кинулась в омут.

— Ты теперь старуха, — прошептала она, мстительно улыбаясь. — Уродливая больная старуха, и сейчас умрёшь.

— Колдунья, — только и смогла прохрипеть Аурелия, судорожно глотая воздух. — Колдунья…

— Гадкая девчонка, вознамерилась отобрать у меня Вивенцио? — Мелисинда в сердцах пнула её ногой. — За это тебя ждёт страшная расплата!

Аурелия, видя перед собой так близко своё зеркальное отражение, даже подняла руку, чтобы потрогать его и убедиться, что это не сон, но тяжесть, навалившаяся ей на грудь, лишала её последних сил. Она задыхалась, в глазах плыли круги.

— Ты — выжившая из ума, никем не любимая больная старуха, — продолжала безжалостная Мелисинда, гордясь своим новым прекрасным телом и предвкушая сладчайшие минуты близости с любимым. — Никто не пожалеет, если ты умрёшь прямо сейчас!

Чем дольше она разглядывала свою немощную плоть, отделившуюся от неё и ползающую у неё в ногах, тем больше её охватывала ненависть к ней. Наступил момент, когда Мелисинда настолько возненавидела эту бренную оболочку, доставившую ей в последние месяцы столько душевных страданий, что готова была разодрать её ногтями и добраться до сердца, как это сделала Бильда с негодником Фрицем. Но кровавое убийство было ей ни к чему. Гораздо проще и безопаснее задушить эту никчемную плоть подушкой или шалью, не оставив следов своего преступления. Все решат, что часто болевшую графиню поразил очередной удар, от которого она и скончалась.

И Мелисинда, с застывшей на лице усмешкой, быстро прошла в опочивальню, где высилась кровать с занавесями и балдахином, и взяла с неё одну из подушек. "Прощай, Аурелия, — проговорила она мысленно. — Меня ждёт брачное ложе с Вивенцио, а тебя — трупные черви!"

Вернувшись с подушкой в комнату, где на полу оставалась лежать несчастная Аурелия, она изумилась тому, что все свечи здесь были потушены, окно распахнуто и по комнате гулял ветер, колыхая тяжёлые занавеси. С шумным хлопаньем крыльев порхнула ворона и уселась на сундук.

— Бильда… — вымолвила Мелисинда. — Ты здесь?…

Ворона тотчас обернулась колдуньей, деловито прошлась по комнате, остановилась возле простёртой Аурелии, оглядела её, а потом уставилась на Мелисинду.

— Теперь довольна? — прокаркала она. — Ты стала Аурелией, наследницей рода фон Ашенбах, которую обожает молодой герцог!

— Я твоя покорная раба, Бильда, — с замиранием произнесла Мелисинда, вставая перед ней на колени. — Не знаю, как отплатить тебе за эту услугу. Требуй от меня всё, что хочешь.

— Что мне требовать от вас, людей, — проворчала ведьма, кутаясь в свой дырявый плащ, — я и так получаю от вас всё, что мне нужно… Ты задумала убить её, ведь так?

Мелисинда опустила взгляд на подушку, которую держала в руках.

— Да, достопочтенная Бильда. Я хочу навсегда избавиться от девчонки, а заодно и от этого уродливого тела, которое мне ненавистно.

— Не торопись, старое тело тебе ещё понадобится.

Мелисинда ужаснулась.

— Значит, Аурелией я стала не навсегда? — Она в смятении отпрянула. — Мне предстоит расстаться с этим прекрасным телом? Нет, я не перенесу этого! Я лучше наложу на себя руки, чем вернусь в постылую плоть!

— До сих пор ты выполняла все условия, которые я перед тобой ставила, — сурово заговорила ведьма, — и сейчас выполнишь одно, самое последнее, после которого эта молодая плоть навсегда останется при тебе.

— Какое условие? — проговорила напуганная графиня.

— Иди к Вивенцио, который уже ждёт тебя на брачном ложе, и упейся его ласками, но смотри: как только надвратный колокол начнёт бить полночь, ты покинешь мужа и придёшь в эту комнату. После третьего удара колокола твоё прежнее тело вернётся к тебе!

— О нет, Бильда! — воскликнула графиня.

— Ты пробудешь в нём до первых петухов, а затем вновь вернёшься в тело Аурелии, на этот раз навсегда, — ответила ведьма. — Тебе придётся потерпеть эти короткие часы, если ты действительно хочешь обладать Вивенцио.

— Я всё поняла, Бильда, — Мелисинда покорно наклонила голову.

— По-моему, это лёгкое условие, — сказала ведьма, — и уж оно-то не должно доставить тебе затруднений. Как только прокричат первые петухи, ты вернёшься в тело Аурелии, на этот раз окончательно, а с девчонкой в старушечьей плоти ты сможешь сделать всё, что захочешь.

— Я задушу её, — прошептала Мелисинда.

Она приблизилась к Аурелии и вгляделась в неё. Похоже, старая плоть была в глубоком обмороке, но не исключалось, что Аурелия слышала их с Бильдой разговор.

— Не беспокойся, она в обмороке, — заверила её ведьма, как будто прочитав её мысли. — Помни, что я тебе сказала. Сегодняшняя ночь будет ночью твоего терпения и величайшего торжества. Пережди её, и ты обретешь молодость Аурелии и любовь Вивенцио!

С этими словами она растаяла в воздухе, а трепещущая Мелисинда побежала в опочивальню.

При её появлении Вивенцио привстал на ложе. Свечи, горевшие в изголовье, озаряли его стройное загорелое тело, тёмные волосы и прекрасное лицо с пылающими страстью глазами, устремлёнными на возлюбленную. Вид Аурелии его удивил. Никогда ещё девушка не выглядела такой взволнованной. Глаза её лихорадочно блестели, грудь бурно вздымалась. Она торопливо скинула с себя платье и, оставшись обнажённой, помешкала, оглядывая своё тело, словно видела его впервые в жизни.