Джон Хардинг - Флоренс и Джайлс

Мисс Тейлор уставилась на Хедли долгим, задумчивым взглядом, после чего сообщила, как называется агентство и дала его адрес в Нью-Йорке. Полицейский поблагодарил ее как-то вскользь, как если бы она просто-напросто передала ему кусочек торта. Но губы его искривились в довольной усмешке — думаю, он был рад, что все-таки перехитрил гувернантку и добился своего.

Вскоре капитан поднялся и откланялся, объяснив, что ему пора идти. Он попросил меня проводить его и его лошадь до конца аллеи. Как только мы остались одни, я спросила:

— Ну что?

— Если вы о том, что она похожа на ту первую, мисс Уитекер, то мне сказать нечего. Я ведь видел ту, первую, женщину только на фотографиях, и почти все они были сделаны, когда ее вытащили из озера.

Я не могла ответить. Глаза наполнились слезами, едва я представила, как это выглядело, хотя мне, тогда и не позволили посмотреть. Молчание нарушил Хедли:

— Я уже говорил раньше, что горе творит с людьми странные вещи…

— Дело совсем не в том, сэр. Все куда хуже.

Хедли остановился, и мы посмотрели друг на друга. Я старалась вложить в свой взгляд мольбу, понимая: если он решил, что я все выдумываю, словами мне его не переубедить. Капитан поставил ногу в стремя и, перекинув вторую через коня, вскочил в седло:

— Послушайте, у меня есть имена людей, к услугам которых прибегал ваш дядя, когда нанимал ее. Я отправлю нарочного в Нью-Йорк и проведу расследование. Посмотрим, что удастся выяснить, хорошо?

— Хорошо, — ответила я.

Он пришпорил коня и поскакал, а я осталась на аллее и подумала вдруг, что раз уж меня здесь никто не выслеживает и не зеркалит, то никто не увидит, что я плачу, и можно дать волю слезам.

Хедли, конечно, пока еще ничего для меня не сделал, я хочу сказать, ничего определенного и полезного. Однако уже самого сознания, что мне, по крайней мере, удалось в этом деле привлечь капитана на свою сторону и что я больше не одинока в попытке спасти Джайлса, было достаточно, чтобы я воспрянула духом. До его визита меня грызла, изводила тревога. Я невероятно устала, ведь приходилось постоянно следить за ведьмой; от одиночества и мыслей о том, что положиться не на кого, опускались руки. Я уже сомневалась, что сумею ли вообще хоть как-то противостоять злу, положение казалось безвыходным: я могу так мало, а противостоит мне не человек, а демон. Сейчас, глядя вслед Хедли, скачущему верхом по аллее, я поплакала, потому что снова осталась одна, но зато преисполнилась твердой решимости. Я сделаю все, что смогу, в неравной борьбе с этой мертвой тварью — теперь я уже не сомневалась, что наша новая гувернантка была именно такой. А как бы иначе она могла ходить по воде или заселять своими отражениями зеркала? Я была почти убеждена и в том, что новая гувернантка — это не кто иной, как вернувшаяся мисс Уитекер. Иначе зачем же привидению преследовать именно меня, подглядывая за мной повсюду? Я ведь не знала больше ни одного человека, который бы умер, тем более в моем присутствии. Может, она так же винила меня в своей гибели и в том, что я не помогла, как я винила себя и сама? Достаточно ли было этого, чтобы наказать меня, причинить мне зло, забрать у меня то единственное, что я действительно любила, лучшую часть меня самой, моего беспомощного маленького братца? Все это выглядело, по крайней мере, логично.

Но что же делать? Ох, какой же это был трудный вопрос. Я размышляла над ним часы и дни напролет, а результат не радовал. Как сражаться с призраком? Просто утопить ее невозможно, ведь мисс Уитекер уже наглядно показала, что вода не в силах удержать в себе дух мертвеца. А пока я быть-или-не-бытьничала, как Гамлет, страх буквально сковывал меня, потому что я видела, как она зачаровывает и прибирает к рукам маленького Джайлса. После злополучной поездки к зубному врачу и происшествия с зеркалами братишка начал меня сторониться, а любое мое проявление неприязни к гувернантке оборачивалось ответной вспышкой его неприязни ко мне. Мальчик вел себя так, как будто не хотел, чтобы его спасали.

Но кое-что я должна была предпринять. Я думала о расследованиях Хедли в Нью-Йорке. Он непременно проверит мои слова, ведь полицейские никогда не принимают что-то просто на веру, для них существует лишь один ключ к разгадке любого дела: информация. Вот и я начала понимать, что для того, чтобы нанести поражение своей неприятельнице, сначала необходимо узнать о ней как можно больше. Если мне предстоит остановить мисс Тейлор, нужно разузнать поточнее, что именно она замышляет.

Что ж, в таком случае существовало одно-единственное место, где я могла собрать какие-то сведения о нашей новой гувернантке, — ее комната. Но как туда проникнуть? Я не могла попросту притвориться, будто библиотечу, и забежать к ней в комнату, пока она и Джайлс занимаются в классе. Дело в том, что еще в дни мисс Уитекер я время от времени заглядывала к ней через щелку в приоткрытой двери из комнаты Джайлса и поэтому отлично знала: над туалетным столиком у гувернантки висит большое зеркало, значит, войдя, я в тот же миг буду разоблачена. Пока не устраню зеркало, обследовать комнату невозможно.

Несколько дней я ломала голову над этой задачкой, пытаясь придумать, как бы обезвредить зеркало. Раньше я бы попросила Джайлса разбить его как бы случайно — однажды братик уже проделывал это без лишних вопросов, просто озорства ради, но теперь он нипочем не согласился бы, и я это понимала. Кроме того, с разбитым зеркалом мисс Тейлор не сможет одеваться и причесываться, а следовательно, логично предположить, что зеркало незамедлительно заменят. Нет, бить стекло не нужно, это не поможет.

Наконец, мне пришло в голову, что можно закрыть его чем-то, например накинув какую-нибудь ткань. Тогда я смогу заниматься в комнате своими делами, не опасаясь быть обнаруженной. Только вот, даже если ведьма не успеет углядеть в зеркале, как я его закрываю — а шансы на это невероятно малы, — если в комнате внезапно наступит темнота, она сразу это заметит и сразу поймет, что зеркало занавесили. И подозреваемых у нее будет совсем немного, а точнее, только один, я.

Разве что… разве что проделать все ночью?! Если я сумею войти к ней в комнату, когда стемнеет, и набросить на зеркало какое-нибудь темное полотнище, потом можно будет зажечь свечу, чтобы осмотреть ее пожитки. Потом, сделав свое дело, я задую свечу и сниму покрывало. Образина в зеркале ничего не поймет, для нее комната останется одинаково темной, она не заметит разницы между покровом ночи и моим закрывалом.

Стоило этой счастливой мысли прийти мне в голову, как тут же явилось и соображение о том, как претворить ее в жизнь. Чтобы мне все успеть, необходимо, чтобы мисс Тейлор ночью вышла из своей комнаты и отсутствовала достаточно долго. С большинством людей такое было бы просто невозможно, ведь обычно, устроившись на ночь, никто не выходит из спальни надолго. Но мисс Тейлор-то как раз покидала свою комнату с наступлением темноты! И, насколько я могла судить, это случалось каждую ночь. Когда бы я ни подошла к комнате Джайлса, она всякий раз оказывалась там, вожделеглядя на него и напевая свою отвратительную, чудовищную колыбельную.