Д. Ховард - Йоханнес Кабал. Некромант

брюки, и вдохнул воздух над лужицей. Подошёл Костинз и тоже осторожно принюхался. Кабал встал,

его вымазанное в саже после пожара лицо угрожающе побледнело.

— Какое-то горючее — тихо сказал он.

— Да ну? — Костинз понюхал ещё раз. — По-моему, пахнет бензином.

— Поджог.

— Так решайте что-нибудь.

По стуку в дверь Билли Батлер понял, что к нему гости. Хотя, скорее всего, подсказкой

послужило то, что дверь вышибли, сорвали с петель, и зашвырнули в соседний округ.

— Опять ты, — сказал он, скривившись при виде Кабала. Снаружи доносились шлепки —

Джоуи удерживал подопечных Батлера от того, чтобы прийти тому на помощь.

— Я полагал, — начал Кабал, медленно и осторожно, — что мы договорились, Батлер.

— Чё-то я не припомню...

— Я полагал, — продолжил Кабал, — что мы друг друга поняли. Ты держишься подальше от

моей ярмарки — я оставляю тебя в живых.

— Я всю жизнь этим бизнесом занимался и....

— Да, ты верно подметил, мистер Батлер. Мистер "Я занимался этим бизнесом всю жизнь

испокон веков". Прошедшее время. Смекаешь? Всё кончено, и всё потому, что ты решил прыгнуть

выше головы.

Батлер сменил курс.

— Это вообще-то частная собственность. Если ты не...

— Ушам не верю! Я ему говорю о его неминуемой гибели, а он о правонарушениях твердит.

Батлер помедлил. До него, кажется, начало доходить.

— Ты чё? Убить меня хочешь?

— Да. Возможно.

Никогда не говори человеку, что намерен его убить, напомнил он сам себе. Получается не так

естественно.

— Почему?

— Почему? Ты пытался сжечь мою ярмарку!

Батлер скрестил руки на груди и самодовольно улыбнулся.

— Докажи.

— Батлер, постарайся... Я присяду, ладно? Постарайся понять, я тебе не полиция. Мне не

нужны улики, ни настоящие, ни поддельные. Достаточно лишь обоснованного подозрения, а ты,

Батлер, весьма подозрителен. Если бы, в эту самую минуту, кто-нибудь тестировал измеритель

подозрительности, он бы воскликнул: "Вот это да, это же самый подозрительный объект, что я видел.

Ну надо же! Он выглядит совсем как Билли Батлер, всемирно известный поджигатель и никудышный

лжец".

Батлер поразмыслил над тем, что сказал Кабал, и счёл это вполне разумным.

— Ну хорошо, — сказал он, — о чём мы там договорились?

— Дело прошлое. У тебя был шанс, и ты его упустил. — Он уставился в облепленное мухами

окно фургона. — Слушай, мне не очень-то хочется марать о тебя руки. Было бы ужасно неудобно.

Почему бы нам не попробовать ещё раз?

Через двадцать четыре часа Кабал и Джоуи Гранит вернулись. От манжетов и воротника Кабала

всё ещё поднимались тонкие струйки дыма, а лицо было измазано в саже. Выглядел он недовольным.

Накануне пожар причинил ущерб не только имуществу, но и достоинству Кабала. Когда он

пробудился от тяжёлого сна, то обнаружил, что неизвестное лицо или лица не только облили

бензином рельсы, на которых стоял состав, включая вагон-контору, где он ночевал, но и заложили

дверь засовом снаружи, а это уже граничило с открытым вызовом. Как раз когда он обдумывал, какое

из окон лучше разбить, послышались удар, треск, скрежет, и дверь открыл Хорст.

— А ты знаешь, что дверь заперли? — с участливым видом осведомился он.

Кабал оттолкнул его и соскочил вниз, на гравийную насыпь.

— Вы двое! — закричал он в сторону кабины, — Ходу! Быстрее, будьте вы неладны!

Деннис и Дензил посмотрели друг на друга. Они практически начали подозревать, что что-то не

так, ещё когда пламя объяло поезд, но им не хотелось поднимать шум, привлекая к этому внимание.

Дензил собирался сказать Деннису, чтобы он разводил пары, но заметил, что у того горят волосы. Это

сразу же вызвало у него смех, или, по крайней мере, леденящее кровь гоготание, заменявшее Дензилу

смех в последнее время, с тех пор как лёгкие в его груди окончательно ссохлись. Деннис нахмурился,

почесал в затылке, и огонь перекинулся ему на руку. Дензил загоготал с новой силой.

Так бы и остались они там, если бы огромный паровоз, решив "делу время, потехе час", не

тронулся с места с чудовищным рёвом взбесившейся железной конструкции. Кабал и Хорст с

удивлением смотрели, как локомотив начал медленно пятиться по путям. Все языки пламени,

встречавшиеся на его пути, засасывались под его днище и стремительно гасли, теряя силу. Не прошло

и минуты, как нигде не осталось и огонька, за исключением топки паровоза — топки, ещё за десять

минут до того стоявшей холодной и сырой. Теперь же она гудела как пекло. Братья Кабал

переглянулись, — ещё много чего в их балагане оставалось для них загадочным и непонятным.

Вот что случилось тогда. Теперь Йоханнес Кабал и Джоуи Гранит стояли перед Билли

Батлером, не говоря ни слова. За них говорил запах дыма.

Батлер улыбнулся гадкой улыбочкой.

— О, да это же... – фраза оборвалась на полуслове, как это обычно и случается с

предсмертными речами

— Джоуи, апперкот, — приказал Кабал.

Джоуи Гранит провёл апперкот, полный превосходного математического расчёта и высокого

боксёрского мастерства, настоящий шедевр красоты и хореографии, которым могли бы долго

восторгаться те, кому нравиться смотреть, как другие люди вышибают друг из друга дух и к тому же

такой сильный, что мог бы сорвать с фундамента небольшое здание. Всё вплоть до здания местной

библиотеки упало бы наземь. Билли Батлер, несмотря на лишний вес, был в другой весовой

категории. Каким-то чудом его голова осталась на плечах, зато не было никаких сомнений в том, что

полиция начнёт расследование задолго до его возвращения на землю.

— Пойдём, Джоуи, — сказал Кабал, когда Батлер скрылся за облаками.

Они быстро пересекали ярмарку Батлера: его люди выкрикивали оскорбления, но не

приближались, туда-сюда бегали охваченные предсказуемой паникой женщины. Кабал и Джоуи

демонстративно не обращали внимания на вопли и крики, и вскоре пришли к дороге на Мёрсло.

Пройдя полмили, Кабал остановился.

Его кое-что беспокоило. Мысль о предсказуемой панике. Чуть ли не отрепетированной.

Он мог поклясться, что несколько женщин выкрикивали нечто невразумительное, а мужчины

махали кулаками и ругались. И кажется на каком-то древнем языке.

— Ты задумался, старина, — с лёгким любопытством сказал Джоуи. — В чём дело?

— Я возвращаюсь, — решительно сказал Кабал.

— Да ну? Зачем?

— Здесь что-то не так. С этой ярмаркой что-то нечисто.

— Помимо того, что её владелец сейчас где-то на околоземной орбите?

— Да. У меня есть шестое чувство, которое подсказывает мне, когда меня дурачат.

— Я слышал о таком. По-моему, называется "клиническая паранойя".