Гор Пта - История в стиле хип-хоп

— Готов? — спросил Томми, подойдя к другу.

— Да, готов.

— Отлично, потому что сейчас Эбони тебя вызовет.

Эбони была одной из немногих женщин в рэпе. Наверное, самая лучшая среди женщин, конкурировавшая даже с сильнейшими из рэперов-мужчин. Красивая и серьезная, она читала телеги с содержанием, что в ту пору было редкостью. Вот почему ее считали не от мира сего — но и уважали темнокожую красавицу по этой же причине.

Эбони назвала его имя, и заиграл бит с четвертого релиза его ставшего уже «бриллиантовым» альбома. Два друга вышли на сцену. В зале присутствовало тысяч десять зрителей, преимущественно сами работники хип- хоп индустрии. Это усложняло Безупречному задачу: он терпеть не мог выступать перед своими — понимал, что, улыбаясь со своих мест, его мысленно поливают грязью. Все хотят увидеть, как оступится король.

На тот момент Безупречный взошел на Эверест и сделал это за рекордно короткий период. Другим исполнителям нужно было минимум три альбома выпустить, чтобы достичь того же уровня; редкий артист мог продать десять миллионов дисков. Это серьезное достижение даже для целой жизни; добиться этого за один альбом — редкий успех, а за альбом дебютный — просто фантастика. Только благодаря этому Безупречному посвятят целый параграф в книгах по истории музыки. Он знал это, как и многие присутствующие, — за это его и ненавидели.

Безупречному нужно было отвлечься от этих мыслей. Сейчас не время для оговорок — каждая только подхлестнет критиков. К черту их. Завладей миром, Безупречный, давай уже, думал он, пока Томми подстегивал толпу. Бит начался заново, и из самого нутра Безупречный с накалом выдал «Метод безумия».

Это метод безумия,

Форма болезни,

Гребаное движение,

Выгодное и разграбленное.

Его не убьешь

И его не ухватишь.

Я пну его ботинком,

Эй, уже устал от него:

Стоит зарифмовать,

Как оно меняет сюжет,

И его никогда не поймаешь.

Мой глубокий ментал

Пробирает не хуже ментола,

Свои эндорфины

Я возведу в доктрину.

Братья, я ваш доктор,

Безупречный терапевт

Вашего безумия.

Мой мозг — безумная математика,

Везде вижу цифры

И это моя тематика.

Порой считаю, что я король,

А порой, что я тварь.

Так что подумайте,

Пока я тут болтаю,

Может ли думающая тварь

Существовать, не мысля.

Но мне говорят,

Что нефиг об этом думать,

Что просто нужно побрякушками сверкать

И в тюрягу приветы передавать.

Я всего лишь человек,

Так что пою один,

Играю один.

Но игра уже сыграна, чувак,

И я до чертиков зол.

В мире без чувств

Бродят бесы чувств,

И от этого безумия я хочу сбежать.

Но каждое слово — это приговор.

Цепями вяжут строки контракта,

Который мне не изменить,

Даже изменив себя.

Я останусь заключенным системы —

В штате Нью-Йорк

Или в штате рабов и воров.

Слова и надзиратели меня держат взаперти,

Потому что этот мир зол на ниггеров.

Он хочет, чтобы мы не уважали друг друга,

Продавали наших женщин

И нажимали на курок.

А тут наготове у них безумные законы

И безумные тюрьмы,

Безумные пути,

Чтобы держать безумных парней за рабов.

В безумные дни

Безумные негры сходят с ума

По безумным мечтам,

Бешеным диковинам,

Сумасшедшим вещам из сплошного безумия.

Мы бешено любим без планов на будущее,

Сумасшедшие пророки без единого цента,

Сумасшедшие нищие и поэты —

Уже не на плантациях, но по-прежнему рабы,

Рабы по собственному желанию, рожденные в безумии...

Мило улыбайся на камеры, думал он. Нет, это же хип-хоп, лучше быть пожестче. Не буду улыбаться, выражение должно быть злое. Но ему не хотелось что-то изображать, он сдался... пошло все к черту, выгляжу как выгляжу. Лавина вспышек последовала из тысяч фотокамер. Безупречный находился в помещении для прессы. Вспышки так слепили, что его чуть не вырвало. И ничего не поделаешь: Безупречный стал триумфатором церемонии, взял четыре награды, включая «Запись года» и самую желанную — «Текстовик года». Теперь пришлось подыгрывать — нельзя расстраивать прессу. Уж если кто и умеет нагнать эмоций, это они. У них прямо научная степень в этом вопросе, подумал Безупречный. Так что надо мило улыбаться на камеры, или сурово хмуриться, или еще что. Главное, чтобы фотографировали.

Фуршет по случаю вручения наград прошел в зале «Голдстейна». Безупречный прекрасно его помнил — тут прошла самая первая вечеринка, на которую его пригласил Хеннесси. С тех пор многое изменилось. Тогда он пришел сюда восторженный и робкий, постоянно искал глазами Тома. Теперь на него самого все пялились, все хотели познакомиться с ним, обнять, дотронуться, сфотографироваться. Многое и впрямь изменилось, но ведь он этого и ждал, он заранее знал, что так и будет.

Каждый будто бы пришел сюда с ним. Все люди, имеющие хоть какое-то отношение к бизнесу, — звукоинженеры, исполнители, продюсеры, девушки из видео, фотографы, репортеры — были тут как тут, и Безупречный был гвоздем программы.

Пока он общался с прессой, откуда-то сзади подошел Томми и сказал ему на ухо:

— Ты далеко зашел, чувак, добился своего. «Текстовик года», я жутко тобой горжусь, брат, — поздравил он Безупречного.

— Спасибо, друг, я ценю это, — ответил тот, развернулся к Томми и не просто пожал руку лучшему другу или похлопал по плечу, а крепко прижал к своей груди.

— Знаешь, я из-за тебя чуть не сбился во время выступления. Ты изменил текст «Метода».

— Да, знаю. Прости.

— Почему не предупредил о своих планах?

— Не знаю. Это не было запланировано. Слова сами из меня вырвались.

— Черт, ну круто, круто. Знаешь, мне так даже больше понравилось.

— Да, чувак. Мне тоже.

— Черт, Безупречный. Талантище ты. Люблю я тебя. Ты настоящий гений, — восхищался Томми.

— Я тебя тоже люблю, брат.

Он назвал друга братом не столько в распространенном африканском значении этого слова, а, скорее, по глубокой, практически кровной привязанности. Безупречный был весь вечер не в духе, а братское участие рассеяло его тревогу.

В нескольких футах за ними с улыбкой наблюдали Эрика и Триш. Нечасто увидишь, как один мужчина показывает другому свои чувства, это всегда прекрасно. И именно так Эрика думала о своем брате — прекрасный. Он многого добился, и она им очень гордилась.

Вдруг начались какие-то перестановки, и людской поток сменил направление. Многие оставили свои позиции рядом с Безупречным и устремились сквозь толпу посмотреть на человека, только что вошедшего в зал. Он был новым центром притяжения.

Ганнибал действительно притягивал как магнит — все смотрели на человека, чей хип-хоп альбом занял первую строчку и, несмотря на слабую поддержку радио, разошелся за первую неделю двумя с половиной сотнями тысяч копий. «Молчание» — альбом не коммерческий, но у него была своя армия поклонников. Запись сугубо андеграундная, как и сам Ганнибал. Его не слышно и невидно — никаких заигрываний с прессой, никаких интервью. Общение с Ра было исключением — даже Быку пришлось пойти на уступки богу хип-хоп радио. Вот почему появление загадочного затворника стало пиршеством для прессы.