Валерий Мусаханов - Испытания

Лидер на длинном приземистом красном автомобиле появился в аллее неожиданно, будто вырос из-под земли. За ним, рыча мотором, с воем покрышек показалась ярко-желтая широкая машина. Она висела у лидера на хвосте. Гонщик шел на отчаянный риск, потому что при такой скорости дистанция в три-четыре метра не страховала ни от чего. Автомобили пролетели зеленую аллею, и желтая машина, резко прибавив газ, выскочила на внутреннюю дугу большого виража… Левые колеса оторвались от асфальта, резко и тонко засвистели покрышки… Многоопытные зрители на лестнице ахнули. Мелькнул узкий борт машины с синим зигзагом и номером — автомобиль уже почти лежал боком на асфальте, но гонщик не снизил скорости и выстрелил на прямую, опередив лидера. И только тогда Алла поняла, что это Григорий. «Значит, все-таки он выиграл! Нет, тьфу-тьфу-тьфу-тьфу, чтобы не сглазить…» Она повернула лицо к профессору, чтобы поделиться с ним радостью, сменившей унылую безнадежность, которую она только что испытывала. Но как раз проходила большая группа машин, и над трассой стоял такой грохот, что говорить было невозможно. Она лишь улыбнулась Игорю Владимировичу и только тогда заметила, что он побледнел и весь напрягся. Алла наклонилась ближе и крикнула:

— Кажется, порядок!

Но ее слова покрыл голос информатора:

— Товарищи, вы только что видели, что произошло на большом вираже. Все-таки гонщик Политехнического института, неоднократный рекордсмен этой трассы, сказал свое слово. Вы видели его смелый, даже рискованный маневр, благодаря которому он захватил лидерство. Теперь Яковлев идет с отрывом около двадцати метров от своего ближайшего соперника. Автомобили уже выходят на последнюю, финишную прямую. А на прямой Яковлева уже никто не сумеет достать, потому что на его автомобиле мощный и надежный двигатель. Гонщик хорошо знает возможности своей машины, ведь он — один из ее конструкторов и точно рассчитал свою тактику. Вы видели, товарищи зрители, что весь заезд автомобиль под номером двенадцать шел где-то в середине группы, отставая от головной машины чуть ли не на двести метров… И вот на последнем круге решилось все… Внимание! Машина номер двенадцать, гонщик Политехнического института Яковлев уже заканчивает дистанцию, сейчас мы увидим его на финише…

Алла сразу услышала приближающийся слева звук мотора, и желтый автомобиль показался уже не из «аппендикса», а вынырнул со стороны главного входа на стадион и пересек белую финишную черту, снизил скорость и спокойно покатил дальше по трассе. И она сразу почувствовала, что боль в ушах прошла, и еще почувствовала усталость. Хотелось лечь прямо здесь, на ступенях прогретой солнцем бетонной лестницы, и закрыть глаза. Алла даже блаженно зажмурилась.

— Пойдем! — раздался над ней голос Владимирова. Она посмотрела на него, вскинув голову, и ничего не сказала, увидев на бледном лице раздражение.

Они поднялись по лестнице на галерею и пошли к главному входу. Алла еле поспевала за Владимировым, а он угрюмо молчал.

— Что случилось? — спросила она.

— Ты же видела сама! Он чуть не залег на этом дурацком повороте. Если бы он так пошел раньше, я бы снял его с дистанции. А он, видишь, специально тянул до последнего круга, — Игорь Владимирович еще прибавил шагу.

— Но в чем дело? Он же выиграл.

— Так не выигрывают! Это не выигрыш, а неудавшееся самоубийство. Я чувствовал, что у него что-то с машиной. Он никогда так не тянулся на вираже… — По лестнице главного входа Игорь Владимирович спускался чуть ли не бегом.

Они свернули во дворик правого павильона, и Алла сразу увидела желтую машину. Автомобиль как-то косо стоял у самой бровки асфальта, ткнувшись носом в шпалеру кустов. Яковлев сидел в тесной кабине, положив руки на руль. Он только снял шлем и очки. Светлые его волосы были влажны и слежались, сидел он неподвижно, опустив лицо вниз.

Владимиров подошел к машине первым. Алла испугалась, что он сейчас начнет кричать на Григория, но Игорь Владимирович только коротко спросил:

— Что у тебя случилось?

— Кажется, площадка левого переднего амортизатора отвалилась, — глухо, не поднимая головы, ответил Яковлев.

И тут Игорь Владимирович, не жалея своих светлых отглаженных брюк, вдруг опустился на четвереньки и заглянул под кузов машины. Потом встал и, не отряхнув колен, спросил у Григория:

— Знаешь, кто ты? — Губы у него тряслись.

— Ладно. Знаю, не говорите. — Яковлев вдруг поднял лицо и криво усмехнулся. И Алла увидела, что глаза у него очень серьезные и тоскливые.

— Ге-рой! — врастяжку сказал Владимиров. И было не совсем ясно — хвалит он или ругает.

— A y меня не семеро по лавкам, и никому я не должен, — ответил Григорий и вдруг одним рывком, упершись руками в борта, выбросил тело из кабины, одернул свою простроченную куртку, поправил воротник красноклетчатой рубашки и снова взглянул на Владимирова.

Алла с удивлением заметила, что под грустным и в то же время дерзким взглядом Григория лицо Игоря Владимировича сделалось беспомощным и каким-то виноватым. Она смотрела на этих, казалось бы, хорошо знакомых мужчин и ничего не понимала. Только легкое беспокойство и удивление подсказывали ей, что между ними продолжается какой-то давний и, может быть, невысказанный спор. Они стояли друг против друга — профессор Владимиров, высокий, с гладко зачесанными назад прямыми волосами, в светло-серебристом, хорошо пригнанном костюме, в безукоризненно повязанном красном в серый горошек галстуке, и слесарь-лаборант, студент-заочник Гриша Яковлев, глядящий на профессора снизу вверх, потому что был на голову ниже ростом. Григорий сунул руки в карманы брюк, развел локти, всем своим видом показывая независимость, но глаза, глаза его не могли обмануть Аллу. Она видела в них тоскливую горечь и какую-то непонятную злость, которой никогда не предполагала в этом парне. Молчаливый спор мужчин длился, может быть, всего несколько секунд, но Алле он показался долгим и тревожным.

Разрядил напряжение Игорь Владимирович.

— Ладно, — сказал он негромко и спокойно. — Погрузи автомобиль и езжай отдыхать. Победителей не судят. Но покойников, Гриша, хоронят. — Профессор улыбнулся виновато и примирительно.

И Алла почувствовала облегчение оттого, что кончился молчаливый спор мужчин, грозивший перейти в ссору. Про себя Алла поблагодарила Игоря Владимировича за это.

— Ну, ведь это дело надо отметить, — сказал Григорий. — Вот погрузим и давайте пойдем куда-нибудь. Тут где-то в парке ресторан есть. — Он бросил быстрый взгляд на Аллу.

— Вот и отметьте с Аллочкой. А у меня еще дела сегодня. Всего доброго. — Он слегка поклонился Алле и пошел к выходу со двора, прямой, по-юношески сухощавый.