Дмитрий Притула - Человек из очереди

И вот Андрей Федотович, даже не позавтракав, надел рубашку, летние брюки, белые туфли и заспешил в исполком — мириться с безобразиями, а в данном случае безобразиями вопиющими, он не мог.

День обещал быть тихим, но раскаленным жарой. От парка плыл по городу тополиный пух.

Люди здесь стояли насмерть, а вот теперь вместо святой памяти происходит надругательство. Никто не виноват, это понятно, мало ли неизвестных могил, мыслимо ль все счесть, но вот вам братская неизвестная могила, так красных следопытов сюда — и выяснить поименно всех полегших в этой земле. И это была прямая обязанность Андрея Федотовича.

Да и право, если угодно. Андрей Федотович — член Совета ветеранов, ведет большую общественную работу. Хоть по возрасту он прихватил только сорок пятый год, но какой же это был год, и медали за Берлин и за Прагу дали ему законно.

Два года назад Андрей Федотович вышел на армейскую пенсию — это сто семьдесят — жена Тамара Федоровна работает, детей вырастили, дав им должное воспитание — сын офицер Советской армии, дочь вышла замуж за мичмана, живут дети в других городах, лишь в отпуск привозя старикам внуков.

В пятьдесят три года Андрей Федотович хоть и несколько тяжеловат, но тугой, не рыхлый, вполне здоров, живет в двухкомнатной квартире, имеет материальный достаток и потому работает только зимой. Он прошел общевойсковое звено и потому какой-либо конкретной мирной специальности не имел. Год проработал инкассатором, но там сезонность не прошла, и тогда Андрей Федотович устроился на лыжную базу. Он осуществляет общее руководство, доверяя трем старушкам пенсионеркам работу непосредственно с отдыхающим людом.

А летом — да! — общественная работа. Тут и пионерские лагеря, и спортивные площадки — это забота о нравственном воспитании молодежи, ну, чтоб не прервалась эстафета славных дел и чтоб дети наши, смена наша, не выросли бы грачами не помнящими родства.

В исполкомовском коридоре Андрей Федотович — вот удача! — встретил председателя Совета ветеранов Вяземцева, круглого, с головой Фантомаса — бритый череп, прижатые маленькие уши.

Андрей Федотович, задыхаясь от справедливого гнева, рассказал все, и Вяземцев потянул его к Федосееву, заместителю мэра города.

Хоть часы были неприемные, секретарша, сразу поняв дело героев страны, поколыхалась к шефу, и сразу к ним вышел Федосеев, молодой, тощий, верткий.

— Будьте спокойны, выясним! — сказал Федосеев, выслушав торопливое возмущение ветеранов.

— Как же так, передовая-то была дальше, — вдруг задумчиво сказал Вяземцев.

— Это выясним, будьте спокойны, — снова заверил Федосеев.

— Вроде захоронений здесь не было.

— Выясним! — жестко уже сказал Федосеев, давая понять, что дело взято под контроль и почти улажено. А товарищи, соответственно, могут идти по своим делам.

На следующий день во двор Андрея Федотовича вкатили «Волга» и «москвич» — тут тебе и Федосеев, и Вяземцев, и горвоенком, и другие люди. И они прошли к яме. Ну, Андрей Федотович поспешил присоединиться к комиссии, и его представили как человека, от которого и поступил сигнал.

— Нет, нет, здесь захоронения не было, такое дело — суетливо говорил молодой очкастенький шпенделек. — У нас все учтено, документы имеются, ведь охраняем, такое дело.

Андрей Федотович вопросительно посмотрел на Вяземцева — это еще что за птаха.

— Директор Краеведческого музея, — тихо пояснил Вяземцев.

— Да разве все учтешь, — протянул Андрей Федотович.

— Но не было, не было, — испуганно даже сказал очкастенький шленделек.

— Это не времен войны могила. Это не менее пятидесяти лет, — уверенно сказал какой-то молодой круглолицый парень.

— Эксперт, — пояснил Вяземцев, — толковый мужик этот Федосеев, все предусмотрел.

— И сохранилось, — удивился Федосеев.

— Песок, — сказал эксперт. — Это Гражданская война. Заключение, разумеется, предварительное. Подробный документ после экспертизы.

— Добро! — сказал Федосеев. — Ищите! — обратился к директору краеведческого музея. — Кто! В принципе! Поименно тяжело, понимаю. Сколько лет! Вижу простой, строгий обелиск. Найдете имена, высечем имена. Все! Спасибо! — сказал Федосеев и крепко пожал руку Андрею Федотовичу.

И машины отчалили.

И несколько дней Андрея Федотовича не покидала радость — он хорошо исполнил свой долг. И, если разобраться, оно еще и лучше, что здесь полегли герои Гражданской войны. Потому что не будет агитации нагляднее — вот вам преемственность поколений, нет, ребятки, не прервалась связь, вот герои войны Гражданской, прадеды ваши, там, за горизонтом, могилы героев войны Великой Отечественной, это деды ваши, а отцы — они сейчас повсеместно украшают жизнь, так и вы учебой своей, делами юными будьте достойны дедов и отцов. И не будет мальчика, уверен Андрей Федотович, который не посуровел бы, слушая такую речь ветерана войны. Тут не надо будет и нажимать, тут материал готовый.

Однако вышло не так, вышло по-другому.

Через несколько дней в квартиру Андрея Федотовича позвонил директор Краеведческого музея. С ним был сухонький старичок.

— Мне дали ваш адрес, — сказал директор музея. — Мы сейчас осматривали ваш двор. И сразу к вам. Послушайте, что говорит Иван Федорович.

Они прошли в квартиру, и старичок сразу рассказал, что сам видел, как здесь расстреливали людей. Так это, словом, не красные герои, а мятежники из Крепости.

— Сколько тебе лет, отец, — строго спросил Андрей Федотович.

— Шестьдесят девять. Помню, они еле плелись, и их тащили. Ну, в бинтах они грязных. Друг друга поддерживали. Тут вот, где дом ваш, картошку раньше сажали, ну, изгородь была, их к изгороди и приставили. Ну а мы, мальчишки, через дорогу сидели, как раз в парке.

— Днем, что ли? — удивился Андрей Федотович.

— Так а чего чикаться, — криво усмехнулся старик. — Враги же.

— Ну да, ну да, — торопливо согласился с ним Андрей Федотович.

А когда они ушли, долго не проходило сожаление — не будет обелиска, наглядная агитация всего доходчивее. И зря, выходит, суетился. Но ведь кто же знал, что дело повернется так вот. И тогда даже злорадство появилось: они хотели нас придушить, но вышло иначе. Верно поется — «Там вдали на погосте стынут белые кости». Вот именно — стынут. А потому что нельзя идти против своего народа. И верно сказано — народ всегда прав.

Через несколько дней кости вывезли в лес, и там их закопали. А двор залили асфальтом.

— Ну вот, чище стало, — сказал по этому поводу Андрей Федотович своей жене Тамаре Федоровне. — Не зря беспокоился — детям теперь удобнее играть.

Да, сердитый человек Андрон Трескунов. Оно и понятно: какое, блин, время стоит, ты хочешь проявить себя и помочь перестройке, но никак не удается. Есть от чего сердиться.