Дмитрий Притула - Человек из очереди

И вот однажды к ней приползла собачонка, явно бесхозная и с отстреленной задней ногой. Ну, какие люди у нас пошли — ничего хорошего не настреляли, так дай хоть по собачонке шмальнем. Да так ловко попали, что ножку отстрелили.

Баба Дуся собачку перевязала, а та все руки лизала. И с той поры собачка от хозяйки ни на шаг.

Правда, при дворце баба Дуся была недолго, лет несколько, а потом ее поменяли на молодых ребят в форме и с дубинками, и баба Дуся уже навсегда стала вольной птахой.

Да, так про сложности. Ребеночек часто болел. То есть загадка для доктора: температуры нет, красного горла нет, а кашляет.

Ну, детский доктор, притомившись приходить к ним, сказала окончательно: девочка не переносит собачье-кошачий запах. Такое бывает, и очень часто, и это грозит осложнениями, так что как-то уж надо кошечек отселять. Так что вы ищите выход, прежде чем вызывать меня в следующий раз.

Да, бабе Дусе было трудно: и ребеночка жалко, и с кошками не расстаться, они ведь друзья, а с друзьями не расстаются. И она нашла выход.

Тут все просто: жена внука ведь не с неба свалилась, где-то она жила. А жила она с матерью в коммуналке в очень приметном доме у железной дороги, он там один такой — розовый и двухэтажный. Старый клоповник.

И вот когда собрались все вместе, баба Дуся сказала так: я хоть и хозяйка квартиры (ну да, хоть и давно, но жилье получала она), деточку жалко, с кошками не расстанусь (добавила даже: «Вы меня знаете: если я сказала: "Так", то уж перетакивать не будем, давайте я перееду к вам (это теще внука), а вы к нам. То есть две бабушки в одной комнате. Вот и проверим, от кошек ребеночек кашляет или от какой другой причины»).

Да, а надо сказать, бабушки и до переселения подружились, посиделки совместные, и часто гуляли с колясочкой по парку.

Ой, это же какие сложности, хоть и внутрисемейный обмен, а все ж таки обмен. «Да никакого обмена, — твердо сказала баба Дуся. — Буду жить в вашей комнате, а вы — в моей».

Ну, женщина, видать, любила внучку, девочка болеет из-за кошек этой костлявой старухи, эта ведьма в грязных трениках все равно не уступит, и она неожиданно согласилась. К тому же оказались и некоторые удобства: работа рядом с новым жильем, и ведь она не из вольной квартиры переезжает, а из коммуналки. Да и дом рядом с железной дорогой: электрички шумят. А у нее давление.

Ну, женщина перенесла свою одежду, а баба Дуся свою плюс кошечек и собачку. Всё! Переселение состоялось.

К тому же коммуналка была маленькая. Баба Дуся, молодая пара и пара пожилая, сильно пьющая.

Что характерно: никто не морщит нос из-за кошачьего запаха. А это потому, что баба Дуся не замечала, когда к женщине из молодой супружеской пары кто-либо приходит (мужчина, но не муж), и не возникала, когда выпившие шумели (телевизор все равно орет громче).

Примерно вот так рассказывала баба Дуся следователю Васильеву о своем переселении. Поговорить вообще-то она любила, и с очень резвой скоростью, ну, как примерно новенький пулемет (если, конечно, сейчас пулеметы бывают новенькими).

Да, но что позабыл следователь у старушки кошатницы? А вот что.

Баба Дуся купила на рынке еду (кошкам, собаке и, понятно, себе) и несла сумку домой. Тут ее обогнали два паренька лет четырнадцати-пятнадцати: а давайте, бабушка, мы вам поможем. Баба Дуся даже растерялась: кто же это сейчас кому помогает, особенно старушкам, которые и так задержались маленько небо коптить, а кислорода, как известно, постоянная нехватка. Но вот ведь донесли сумку до дома.

Ой, ребятки, ой, спасибо, не знаю даже, как вас благодарить, жаль, денежек с собой нет. Да ничего, бабуля, нам это было по пути.

Нет, вы на минутку зайдите ко мне, я угощу вас, дочка вчера принесла тарелку студня, и вот же как кстати. Ну, ребята зашли и съели полтарелки студня. Баба Дуся хотела даже предложить им по рюмашке (она могла под телевизор малость клюкнуть), но подумала: ребятки молоденькие, и не следует сбивать их с чистого пути.

А дальше даже и рассказывать страшно: ребята вышли из подъезда, и вдруг один хватается за живот и начинает кататься по снегу. А за ним и другой тоже хватается за живот и корчится на снегу.

Баба Дуся как была в шлепках, так и скатилась вниз (первый же этаж). Ну, бабушка, чем ты нас покормила, живот прямо разрывается. Она побежала к себе и вызвала скорую помощь (да, хоть и коммуналка, а телефон, значит, в коридоре висит). Ну, скорая, надо сказать, сразу приехала. Загрузили ребят в машину и увезли в больницу.

Страх-то какой! Что же они могли поесть (поди, в своей столовой), а может, на рынке пирожков с рук купили. Туда чего только не натолкают.

А ближе в вечеру к ней пришел вот именно следователь Васильев. Нет, все как положено, документ показал, ее паспорт полистал и удивился: чего ж это вы прописаны в одном месте, а живете в другом. Ну, баба Дуся ему все свои семейные дела доложила (довольно быстро и с пулеметной, значит, скоростью).

Нет, вежливый такой, средних лет мужчина. Очень серьезный: слушал внимательно и даже не перебивал. Что самое удивительное — не торопился.

Значит, так. Ребят положили в отделение для тяжелых больных, пожалуй что спасли. Но позвонили в милицию (так положено, поножовщина там или отравление). И вот мы вас побеспокоили, но вообще-то, извинялась пожилая докторша, это погорячилась молодая практикантка, мы же понимаем, сколько у вас работы, а так-то ребята, повторила пожилая докторша, ребята уже ничего и, как говорится в анекдотах, жить будут. С утра они ничего не ели, шли в свою столовую, а студнем их покормила незнакомая старушка. Розовый двухэтажный дом у железной дороги. Угловая квартира, первый этаж, кошки. То есть это вы.

«Сами-то студень ели?» — «Нет, мне вчера дочка принесла тарелочку к празднику». — «А какой праздник-то у нас?» — «Так ведь завтра Крещение. Приду со службы, приму рюмашку и заклюю студнем».

«А сколько вы здесь живете?» — «Да года два». — «И девочка не болеет?» — «Вроде бы нет. Вот этого я не понимаю, я всю жизнь с кошками, ничего, помимо радостей, от них не знаю. Никогда не поверю, что от кошечек можно болеть. Это одно баловство. Но на всякий случай хожу к ним редко, а то скажут: "Иди отсюда, от тебя запах кошачий, деточка снова начнет кашлять". Ну, может, так и не скажут, но обязательно подумают».

«А как они между собой ладят? Все-таки чужие люди, понимаю, общая внучка, а все-таки?»

«Да так-то они ладили, даже не знаю, как деньгами распоряжаются — каждому свое или все общее, как при коммунизме. Но тут вот какая для меня беда. Та, другая, в последнее время напирать стала, чтоб снова все переменить. Я, значит, туда, а она в свое законное жилье. У нее кто-то появился, в смысле постоянный мужчина. Да, а он мужчина серьезный, чуть не жениться собрался. Это так. Но вырос главный вопрос: а где жить? Вот здесь, вот в этой комнате они и собираются жить.