Лион Измайлов - Четыре мушкетёра (сборник)

Вартанян понял, что номер не пройдёт.

— Померить бы.

— Червонец.

— За что? — изумился Вартанян.

— Сейчас они нераспечатанные, а если померить… Сами понимаете.

— Ладно, — сказал Вартанян, — значит, сто. — И распечатал пакет.

Несмотря на то что у Вартаняна пиджак был пятидесятого размера, брюки он покупал на размер меньше. Это было у них семейное. Отец Вартаняна при пиджаке пятидесятого размера носил брюки на два размера больше.

Когда Вартанян надел джинсы на одну ногу и пытался натянуть их на другую, дверь открылась и в подъезд вошли ещё двое. «Конец», — сказал Вартаняну внутренний голос. В такой позе он не сможет сопротивляться, если у него начнут отбирать деньги. Вартанян рывком натянул вторую штанину и освободил руки. Сердце бешено колотилось. Трясущейся правой рукой он ухватился за ручку лифта.

— Познакомьтесь, — сказал Порточенко, — мои друзья. Арамич.

Стройный розовощёкий парень протянул Вартаняну руку. Вартанян протянул правую руку Арамичу и тут же за спиной левой взялся за ручку лифта.

— Атасов, — сам представился третий, лет тридцати, с бледным лицом.

«Не давай левую руку, — подсказал Вартаняну внутренний голос, — иначе тебе конец: обе руки будут заняты».

Вартанян пожал руку Атасову, едва слышно промолвив свою фамилию.

— Деньги давай, — потребовал Порточенко.

«Конец», — снова сказал внутренний голос.

— Какие деньги? — спросил Вартанян, дико вращая глазами.

— За джинсы, — ответил Порточенко.

— А мы что, уже выпили на брудершафт? — оттягивал время Вартанян.

— В каком смысле? — не понял Порточенко.

— В том смысле, что вы перешли на «ты».

Атасов усмехнулся.

— Извините, — сказал Порточенко, — не будете ли вы так любезны отдать мне деньги за джинсы?

— Сколько? — волынил Вартанян.

— Сто, — нетерпеливо ответил Порточенко.

— Да как-то они сидят на мне не очень, — проканючил Вартанян.

— Тогда десять за пакет и разбежались.

Вартанян отвернулся и, не вынимая деньги, отсчитал десять десяток, после чего торжественно вручил их Порточенко.

— Вот видишь, — сразу перешёл на «ты» Порточенко, — а ты боялся. Это только вначале трудно, а потом будет ещё труднее.

Не успел Порточенко отсмеяться своей шутке, как дверь открылась и в подъезд вошли ещё двое. Один из них был в штатском, но выглядел более военным, чем тот, который был в милицейской форме.

«Вот теперь конец», — решительно сказал внутренний голос, и Вартанян, швырнув свои старые брюки, кинулся вверх по лестнице. За ним, обезумев, бросились трое друзей. Вартанян перепрыгнул через три ступеньки и вмиг подлетел к окну. Подгоняемый милицейским свистком, он в два прыжка преодолел крышу пристройки и, не глядя, прыгнул вниз. За ним посыпались трое друзей. Свисток не унимался.

Вартанян хотел бежать дальше, но не мог. Ноги его кто-то держал снизу. Рядом с ним так же неестественно стояли по щиколотку в тёплой смоле трое новых знакомых.

— Ушли, — послышалось сверху. Милиционеры не видели пантомиму, изображаемую беглецами.

А пантомима была интересная. Сначала все четверо изображали известную скульптуру Фивейского «Сильнее смерти». Правда, один из них был лишним в этой скульптурной группе, и, вероятно, поэтому они перешли к другому жанру, близкому по своей природе к балету, пытаясь станцевать танец средних лебедей из популярного в то время балета «Лебединое озеро». Танец им явно не удавался, зато удалось добраться до края смоляной лужи. И дальше под прикрытием гаража они благополучно добрались до безопасного места.

Неожиданно эта история наделала много шума.

Тревильян бранил своих подопечных, но в душе радовался, что они приняли такое участие в его протеже. Кроме того, Тревильяну было приятно, что Вартанян так ловко вывел своих новых друзей из сложной ситуации.

Но, предполагая, что эта глупейшая история может быть уже известна Королю, он поспешил к нему в кабинет. Короля на месте не было, и Тревильян, пользуясь своей близостью к директору магазина, поехал без приглашения к нему домой.

Король был не один. В гостях у него были известный актёр, доктор наук и директор магазина «Хрусталь». Вся компания сидела за преферансом.

Едва Тревильян вошёл в комнату, Король, не здороваясь с ним, дождался своей сдачи и вышел в кабинет. Вид его не предвещал ничего хорошего.

— Послушайте, Тревильян, — тихо начал Король, — может, вам лучше пойти директором в овощной магазин, а? Я могу вас устроить. А что? Всегда с овощами Работа не пыльная, зато не надо долго думать.

— Дайте мне сказать, — пытался оправдаться Тревильян. — Дело не стоит выеденного яйца.

— Дела не у нас, а в прокуратуре! — стал кричать Король. — А у вас делишки. До каких пор ваши молодчики будут ошиваться по подъездам? И с какой стати они оставляют там джинсы?

— Какие джинсы, о чём вы говорите! — закричал и Тревильян. — Послушайте меня.

— Давайте послушаем, что вы сможете сказать в своё оправдание. Одну сторону я уже выслушал.

— Дело было так… — начал Тревильян.

— Короче, — перебил Король: он не терпел длинных объяснений.

— Мальчик, племянник, приехал с юга. Я попросил одеть его поприличнее. Ребята подарили ему джинсы. Он переодевался. Тут вошли эти и начали хватать. За что? Он швырнул им свои ширпотребовские и вывел ребят через окно. Вот и всё.

— И всё?

— Всё. Если не верите, пусть покажут вам эти чудовищные порты и пусть попробуют продать их хоть за три рубля.

— И этот, извиняюсь, мальчик вывел всех ребят?

— Ну да. Смышлёный парнишка, моя кровь. Заранее открыл окно и выпрыгнул вместе с ними.

— А милиция стояла и ждала, когда они убегут, да? Что за сказки вы мне рассказываете?

— Дело в том, — продолжал Тревильян, — что из этого двора два выхода — влево и вправо. И милиционерам сверху не видно, в какую сторону побегут ребята, чтобы одному бежать за ними, а второму выйти наперерез. Но внизу была смола, и ребята застряли. И те, наверху, так и не увидели, куда они побежали.

Король начал хохотать, представляя, как великолепная четвёрка стоит по щиколотку в смоле и не может сдвинуться с места.

— А что за мальчик? — спросил он, отсмеявшись.

— Да мальчишка ещё. Двадцать лет, приехал поступать в институт. Инженером хочет быть. Красавец парень.

— Ну что ж, покажите мне этого красавца. Если он такой смышлёный, может, ему и не обязательно поступать в институт.

— О чём я и говорил. А он заладил своё.

— Значит, приходите с ним завтра и заодно прихватите свою шайку. Надо прекратить эти подъездные встречи раз и навсегда.

В тот же вечер мушкетёры были извещены о чести, свалившейся на их головы.

Трое друзей ничего хорошего не ждали для себя от этой встречи, но Вартанян сиял от счастья. Ему казалось, что этот приём как-то повернёт всю его жизнь в сторону светлого будущего. На другой день с утра он уже был у Атасова.