Ульмас Умарбеков - Слепой дождь

Сабир Алиев взял Санобар за плечи и нежно привлек к себе.

Спустя полчаса капитан уже сидел в своем кабинете. За пять дней он не раздобыл новых сведений. А то, чем они располагали, было незначительно.

Капитан Алиев возлагал большие надежды на перстень с рубином редкой красоты. Перстень был куплен в Самарканде. Однако продавец, как ни старался, не смог припомнить, кто его купил. Во всяком случае, время, когда оно было продано, он назвал точное. У них это регистрируется в специальной тетради. В ней значилось четырнадцатое августа. И еще продавец припомнил, что куплен был этот перстень не женщиной. Таких перстней в магазин поступило всего шесть штук. Пять сейчас находятся в Самарканде. Он даже знает у кого. У его знакомых. Чего греха таить, он сам известил их. Конечно, этого не следовало делать, он понимает, но все перстни проданы по своей цене, любой подтвердит. А шестой перстень долгое время лежал на прилавке под стеклом.

Капитан Сабир Алиев, который сам ездил в Самарканд для выяснения этого вопроса, испытывал чувство, какое испытывает человек, бережно несший громадный арбуз и уронивший, разбивший его на пороге своего дома.

Капитан Алиев знал, что дважды Рахим Саидов — двенадцатого и пятнадцатого августа — был в Алмалыке. Там его опытный участок. Неужели оттуда он ездил в Самарканд? Капитан Алиев рассчитал: в принципе это возможно. Не знают ли об этом сослуживцы? Во всяком случае, придется их расспросить.

Собираясь в Самарканд, капитан Алиев поручил лейтенанту Султанову вызвать Рахима Саидова:

— Вызовите на утро. И дворничиху с Чорсу тоже.

Капитану Алиеву, честно говоря, очень не хотелось, чтобы преступником оказался Рахим Саидов, хотя он его еще не видел. Этот человек вызывал в нем симпатию. Интуитивно он чувствовал, что Рахим Саидов чистосердечен, мягок. И, судя по характеристике, данной сослуживцами, весьма и весьма порядочен. Однако чего в жизни не случается!

В кабинет вошел лейтенант Султанов:

— Рахим Саидов ожидает в приемной.

— А дворничиха?

— Тоже там. Сидят рядом.

— Пригласите ее ко мне.

Женщина вошла.

— Пожалуйста, садитесь. Извините, что опять побеспокоили.

— Что вы. Раз уж понадобилась, чего там… — Женщина опустилась в кресло.

— Что нового могли бы нам сказать?

— Ничего, милый.

— А к человеку, который сидит в коридоре, пригляделись?

— Нет, не он. Этого не видала в нашей стороне.

Уверены?

— Вай, братец, с того самого дня я только и знаю, что гляжу по сторонам, осматриваю всех. Не он, бог свидетель. Зачем же на человека напраслину возводить… А его тоже вы вызвали? — понизив голос до шепота, поинтересовалась дворничиха. — Кто он?

— Муж убитой.

— Вай-вай-вай, какой славный человек-то! Бедняжка! Он, видать, изболелся душой.

— Да, для него это большое потрясение, — сказал капитан и встал, давая понять, что разговор закончен. — Спасибо, до свидания.

— А зачем приглашали-то? — спросила дворничиха, дивясь тому, что так мало с ней разговаривали.

— Думал, скажете что-нибудь новенькое…

— Говорила же: если что замечу, сама прибегу. Коль попадется мне на глаза тот, узнаю. На людей память у меня прочная.

Женщина ушла.

Алиев нажал кнопку, вошла секретарша.

— Пригласите Саидова.

— В кабинет зашел человек, с которым капитан был знаком по фотографии. Но теперь он вряд ли узнал бы его, встретясь с ним на улице. Лицо вытянулось, глаза ввалились.

— Здравствуйте, товарищ Саидов.

Капитан пошел ему навстречу, усадил в кресло.

— Понимаю, как тяжело вам, такое горе… Я искренне вам сочувствую.

— Спасибо, — еле слышно отозвался Рахим.

— Вы, конечно, знаете, почему мы вас вызвали, — сказал капитан. — Убийца до сих пор не найден…

Он внимательно смотрел на Рахима. От его взгляда не могла скрыться ни малейшая перемена в его лице.

— Да. Конечно, — произнес Рахим Саидов. — Понимаю.

— Нас интересует очень многое, — продолжал капитан. — Мы рассчитываем на вашу помощь… Вы не знаете, с какой целью ваша жена поехала на Чорсу?

Рахим Саидов отрицательно покачал головой:

— Не могу понять.

— Может, кто-нибудь из ваших знакомых или родственников живет там?

— Нет. У меня лично там нет никого.

— А у жены?

— И у нее тоже. И вообще у нее никого в Ташкенте нет. Она родом из Коканда.

— Нам это известно. Но, может, какие-то знакомые? Вы знаете всех ее знакомых?

Рахим Саидов задумался. Знал ли он всех знакомых жены? У нее было множество подруг. Прежде, когда они только еще встречались, она приходила на свидание всякий раз с новой. Рахиму Саидову хотелось остаться наедине с Мунисхон, но он вынужден был мириться с условиями, навязанными девушкой, и внешне никогда не проявлял недовольства.

После института почти все ее подруги разъехались. Фарида осталась в Ташкенте. Она вышла замуж. Еще Зубайда, работает переводчицей. И еще коллеги. Ее коллеги и его. Это их общие знакомые. А имела ли она знакомых, которых он не знал? Видимо, да…

— Скорее всего, я знаю не всех ее знакомых…

— А вы не помните, что она намеревалась делать в тот день?

— В тот день… мы утром поссорились. Из-за пустяка. Потом я ушел на работу, а она осталась…

— Если можно, поточнее. Из-за какого пустяка?

— Какое это теперь имеет значение?

— Для нас все имеет значение. Так что, прошу вас, поточнее. С чего началась ссора?

— Как вам сказать…

Рахим Саидов умолк, стараясь собраться с мыслями. Он никому, даже близким, не рассказывал о подробностях их ссор. И не жаловал людей, которые, как говорится, выносят сор из избы. Он всегда испытывал неловкость, если на службе догадывались по его настроению о том, что в семье у него нелады. Даже Хафизу он долгое время не говорил о ссорах с Мунис.

А капитан настаивал. И Рахим Саидов начал:

— Утром я увидел на ее руке новый перстень… С каким-то большим красным камнем. Поздравил с покупкой. Она сказала, что перстень этот медный, дешевый и не стоит поздравлений. И стала просить, чтобы я ей купил дорогой… Хотя нет, она не сразу стала просить. Если бы попросила в самом начале, мы бы не поссорились. А она стала упрекать, что я не делаю ей дорогих подарков. Сказала, что за время нашей совместной жизни я ничего ей не подарил. Кажется, я тоже сказал что-то грубое. Она сняла с руки перстень, бросила на пол и вышла в другую комнату. Я ушел на работу. На работе поостыл и несколько раз порывался позвонить домой, но… позвонить — значит признать себя виновным. А мне этого не хотелось. К концу дня, однако, негодование во мне улеглось, и я уже чувствовал свою вину. Я пошел покупать перстень. В ювелирном на Урде облюбовал. Правда, не такой, какой она хотела, но тоже красивый. Дорогой. У меня не было столько денег, я позвонил приятелю Хафизу. Мы еще в школе учились с ним, а теперь вместе работаем. Он мне одолжил деньги. Но в магазин до закрытия я не успел. Поехал домой… По пути зашел в гастроном и купил торт. Мунис очень любила торт «Пахта». Прихожу домой — ее нет. Ждал допоздна. Потом стал обзванивать знакомых. Бродил по городу — думал, встречу… Мне и в голову не пришло это… Я думал, что она осталась у знакомых, чтобы досадить мне…