Тимур Пулатов - Второе путешествие Каипа

…Вспоминал, вспоминал о друге Ермолай… Но вот вернулся с Зеленого рыбак, который лежал там в больнице, божился он и клялся, что видел Каипа живого-невредимого — мол, сидел старик на поляне и играл на свирели, а змея, прирученная им, поднимала голову и, разглядывая зевак вокруг, танцевала. И еще рыбак божился, что был старик не один, сидела с ним и держала корзину для змеи его старуха.

«Какая старуха? Что за чепуха?» — заволновались островитяне. И, чтобы проверить все, решили послать на Зеленый баржу.

Сегодня на рассвете Ермолай и сын Каипа Аллаберген отчалили к Зеленому.

Прошка долго плыл за баржой, но отец все прогонял его.

Потосковав, Прошка вернулся на остров и сел на берегу, дожидаясь их благополучного возвращения…

Вали-баба оглянулся на замок и вздохнул, как бы желая напоследок насытиться его воздухом, сказал:

— Ну, кажется, все…

Да, все, пусть замок теперь тоже живет своей новой жизнью, а если ему суждено уйти под землю вместе со сторожевыми башнями, что ж, пусть уходит — образ его надолго останется в памяти…

Прежде чем открыть дверь и войти в дом, задержимся на пороге и вспомним: что же мы с вами знаем о Тимуре Пулатове?

Наверно, большинство читателей впервые слышат это имя.

Бухара, где родился в 1939 году Тимур Пулатов, с давних времен была разноплеменным, многонациональным городом. Еще до революции здесь, в столице Бухарского ханства, жили и таджики, и узбеки, и туркмены…

В семье Пулатовых говорили то по-таджикски: на языке Фирдоуси, Омар-Хайама, Саади; то по-узбекски: на языке великого Навои. Так с детства Тимур сложился «истым бухарцем», человеком многоязычным. Позже, с годами обучения, в жизнь Тимура вошел и русский язык. Вошел и овладел всеми помыслами: с его помощью Тимур приобщился не только к русской литературе, но и к мировой; в русском переводе прочел лучшие книги французской, английской, немецкой, американской и других литератур. На этом языке разговаривали с ним Гарсия Лорка, Сент-Экзюпери, Камю, Хемингуэй, Пабло Неруда, Ярослав Гашек, Бертольд Брехт, Ремарк, Мицкевич, Лев Толстой и Антон Чехов, Михаил Шолохов и Эммануил Казакевич. И произошло естественное: он горячо полюбил русский язык, научился думать на нем; окончил Бухарский педагогический институт, стал преподавать русский язык в школе, а вскоре написал свою первую повесть «Не ходи по обочинам» — написал по-русски.

Явление это не такое уж редкое. Рустем Кутуй, сын классика татарской литературы Адиля Кутуя, пишет по-русски. И армянин Леонид Гурунц. И азербайджанец Анар. Наверно, это закономерно, когда писатель желает выйти за рамки национальной, пусть даже очень древней культуры и говорить с современниками, с людьми разных наций, но живущими в одно время и на одной планете.

Первую повесть Тимура Пулатова московские журналы печатать не стали: она повторяла не раз использованный, стертый, как старая монета, сюжет: студент-узбек полюбил русскую девушку, но против их брака восстали родные, соседи, знакомые. Долго и трудно борются за счастье молодые люди… Наверно, и этот сюжет можно было бы решить свежо и ярко, если б Тимур Пулатов отошел от известного литературного стандарта, смелее обратился к живой жизни; в конце концов, он и сам пережил такую драму… Не ему ли и рассказать о ней?

Но начинающему писателю чистый лист бумаги кажется скользким, как лед впервые надевшему коньки!

Первая повесть Тимура Пулатова не вошла в эту книгу, что лежит перед вами. Эта книга открывается второй по времени повестью Тимура Пулатова «Окликни меня в лесу»: о маленьком Магди, его маме Норе, отце Акбаре и «дяде» Эркине. Как и первая, повесть «Окликни меня в лесу» написана еще под отчетливым влиянием литератур западных, в число которых для бухарца невольно включается и русская литература. Магди — а всю повесть «Окликни меня в лесу» рассказывает семилетний мальчик Магди — говорит об очень сложных человеческих отношениях и характерах гневно, горячо и наивно, многого еще не понимая, но верно угадывая сердцем. И оттого, что речь Магди поневоле отрывочна, пунктирна, читателю предоставляется возможность обдумывать и дорисовывать рассказанное;.

Повесть «Окликни меня в лесу», напечатанная в Москве в 1966 году, принадлежит к ранней поре творчества молодого писателя. Шли годы, и Тимур Пулатов менялся. «Второе путешествие Каипа», опубликованное в журнале «Дружба народов» в 1969 году, уже свидетельствует о возмужании, росте автора. Сдержаннее, немногословнее сделался стиль… Глубокие воды всегда спокойнее сумасшедших горных рек! И за немногословием ощущаешь значительность размышлений о жизни и смерти, о поступках и суждениях людей, философичность, свойственную литературам Востока. Не ту западную нравоучительность восемнадцатого века, не те холодные аллегории, моральные сентенции и ходячие истины, справедливость которых, по выражению В. Белинского, «все признают… но которые всем надоели и никого не убеждают». Нет, Тимур Пулатов как бы подхватывает и продолжает, только максимально притушив и спрятав, переведя на уровень сбивчивых и часто наивных размышлений героя, философскую традицию живых бытовых рассказов «Гулистана» Саади. Впрочем, сегодня рассказы Саади, написанные семьсот лет назад, выглядят довольно примитивными. И говорить здесь следует не о подражании, даже не о влиянии, а лишь о продолжении традиции, о врожденной склонности молодого бухарца к размышлениям над пестрым потоком жизни.

В своем новом качестве, в пору литературного возмужания, Тимур Пулатов достигает местами поразительной силы впечатления. Когда читаешь о том, как старый рыбак Каип скитается на лодке по капризному Аральскому морю, изборожденному течениями и водоворотами, невольно вспоминаются страницы из повести «Старик и море» Эрнеста Хемингуэя. Вспоминаются не по сходству положения, не по стилистическому подражанию, которого нет и в помине, а по сходству характера рыбака, что не мешает Каипу оставаться узбеком.

Думается, что молодой писатель уже обрел свой настоящий голос. Голос, подобного которому нет в многонациональной советской литературе. А в конце-то концов именно «лица не общим выражением» и начинается настоящий талант. Конечно, Тимур Пулатов только начал свой литературный путь. Впереди немало ждет его и цветущих долин, и крутых перевалов, и песчаных пустынь, и высогорных ледников, и бешеных рек Тяньшаня. Ведь, в сущности, лежащая перед вами книга — это первая книга молодого советского писателя, рожденного в Бухаре, но уже вылетевшего на просторы всесоюзные, пишущего для всех, кому доступен русский язык.

Быть может, кое-где Тимуру Пулатову еще не хватает жизненного опыта, и оттого иные ситуации представляются слишком условными, а рассуждения героев — неоправданно наивными. Но нельзя забывать, что повести Тимура Пулатова романтичны в самой своей основе, автор стремится не к фактографической точности, но к обобщенному и оттого немного условному образу. А кроме того, и намеренно иной раз делает своих героев наивными, простодушными, рассуждающими вкривь и вкось, например, о том, откуда берется и куда уходит человек, почему древние мастера изобразили деревья красными, а воду реки зеленой, и еще о многом другом… В отличие от восточных авторов древности он не спешит наставлять и поучать, не дает прописей и рецептов. Нет, Пулатов как бы приглашает читателя порассуждать, поразмышлять вместе с героями, с чем-то поспорить, над чем-то посмеяться, а что-то, быть может, и признать.