Соломон Лурье - Путешествие Демокрита

Когда они дошли до фригийского города Фймбрия, здесь тоже оказался источник Марсия. Но здесь о Мидасе и Марсии рассказывали совсем другую историю.

Рассказывали, что Мидас был так восхищен игрой Марсия, что решил обязательно поймать его и поселить в своем дворце. Он сделал вот что: налил вина в тот источник, из которого Марсий пил воду. Марсий напился, опьянел и заснул около источника, и таким образом Мидас поймал его. Но Марсий не хотел жить во дворце и обещал Мидасу, что он исполнит три его желания, если Мидас его отпустит. Мидас отпустил его и долго думал, чего бы пожелать. Он был очень жаден и много думал о богатстве. Поэтому он пожелал, чтобы все, к чему он ни прикоснется, превращалось в золото. Это желание было исполнено, и Мидас с радостью увидел, что два кедра, стоявшие перед дверью его дворца, да и сама дверь стали золотыми. Он вошел в дворцовую залу и вмиг превратил столы, и стулья, и ложа в золотые. Навстречу ему выбежала его маленькая дочка, — он, не подумав, обнял ее и с ужасом увидел в своих руках безжизненную золотую статую. В страхе он закричал: «Пусть все золотое перестанет быть золотым!» Это его второе желание тоже немедленно исполнилось: деревья, двери, столы и стулья стали деревянными, девочка — живой девочкой. Но все бесценные золотые сокровища, которые Мидас накопил за свою долгую жизнь, превратились в медь. Ему не осталось ничего другого, как произнести третье желание: «Пусть золото станет золотом». И все стало, как было.

В Фимбрии Демокрит с Диагором свернули с дороги, которая вела в Сузы, и повернули на юго–восток, по направлению к Вавилону.

Пять дней путешественники ехали по Фригии.

На этом пути они остановились на ночлег в одном ангарее, лежавшем на дороге, так как ближайшая деревня, в которой можно было бы остановиться с удобством, находилась далеко от дороги. Демокрит подумал: если Гидарн проезжал здесь, то он мог остановиться только в этом ангарее. И его догадка подтвердилась: ангары (так назывались персидские гонцы) рассказали ему, что перс Гидарн ночевал в этом ангарее, а его рабы были помещены в одной из пустующих конюшен. Демокрит так и не узнал, что стало с Левкиппом, но он все еще не терял надежды найти его.

Десять дней путешественники ехали по Фригии и наконец въехали в Ликабнию.

Узнав, что страна, по которой он едет, называется Ликаонией, Диагор оживился.

— Я еще на родине слышал, что в Азии есть страна Ликаония, где правил некогда царь Ликаон.

— Что же ты знаешь об этом Ликаоне? — спросил Демокрит.

— Было время, когда люди еще не сотворили столько смертных грехов, что боги отшатнулись от них и ушли навсегда на небо. Тогда боги еще часто ходили по земле, заходили запросто в гости к людям и женились на смертных женщинах.

Однажды Зевс, путешествуя по Аркадии и желая испытать благочестие царя Ликаона, зашел к нему в гости, переодевшись нищим. Но этот Ликаон был самым надменным и безбожным из всех живших когда‑либо людей. Недаром его звали Ликаон, что означает по–гречески «волчий», и его дети мало чем отличались от отца. Ликаон пригласил Зевса к столу; зарезав мальчика одного из соседей и смешав его мясо с мясом приносимой в жертву коровы, он поднес эту пищу Зевсу. Зевс в гневе опрокинул праздничный стол, а Ликаона превратил в волка. Но, превратившись в волка, Ликаон десять лет не ел человеческого мяса, и за это Зевс его снова сделал человеком, но затем он затосковал по человеческому мясу и снова отведал его, после чего снова стал волком. А сыну его, Мепалу, похитившему ребенка для кощунственного пира, пришлось бежать из Аркадии. Он посели/.ся в Ликаонии, и здесь долго царствовала династия Ликаона. Поэтому один раз в десять лет тут приносится в жертву ребенок.

— Значит, здесь живут потомки аркадян? — сказал Демокрит и обратился по–гречески к одному из местных жителей.

Но оказалось, что никто не знал по–гречески. Или ликаоняне забыли греческий язык за давностью времени, или весь этот рассказ только греческая сказка.

Еще через четыре дня пути путешественники перевалили через высокие Таврские горы по перевалу, покрытому зеленой травой. Справа и слева от дороги подымались снежные вершины. Демокрит с Диагором подъехали к заставе на границе Киликйи, охраняемой вооруженным гарнизоном. Попутчики сказали им:

— Киликийцы очень подозрительны, и здешние воины всякого путника отводят в царский замок, где его по малейшему подозрению заключают в тюрьму как шпиона. Надо понравиться охране, а самое лучшее — соблазнить ее денежным подарком.

Совет этот оказался очень полезным. У Демокрита было достаточно денег, и, предложив начальнику гарнизона значительную сумму, он добился того, что его пропустили, но на прощанье сказали:

— Двигайтесь, только быстро, не оглядываясь по сторонам и никого не расспрашивая, иначе вас задержат как шпионов.

Поэтому наши путешественники ехали три дня как можно быстрее, боясь, как бы их не задержали в пути. Через три дня они прибыли в большой и богатый приморский город Киликии — Исс. Недалеко от него находились ворота Киликии и Сирии. Это были две стены, шедшие вдоль русла реки Карс до самого морского берега. Северная стена охранялась киликийской стражей, южная — персидской. На обеих сторонах были построены высокие башни. Однако никаких препятствий им здесь не чинили, так как киликийцы подвергали тщательному осмотру только въезжающих, а не выезжающих.

За рекой Карсом начиналась степная область Сирии, населенная финикийцами. Через четыре дня пути они переплыли через реку Гал. Река Гал была полна больших ручных рыб. Этих рыб финикийцы считали богами и не позволяли никому ни ловить, ни есть их. Поклонялись они также голубям.

За рекой Гал расположены были богатые деревни. Наши путники узнали, что эти деревни составляют собственность жены царя Артаксеркса — они были даны ей Артаксерксом «на пояс», то есть на расходы по приобретению платьев и драгоценностей.

Далее дорога шла на восток, но на третий день, когда путники дошли до Евфрата, она пропала. Наняв у одного из жителей деревни большую баржу, они вместе с лошадьми и ослом переправились на левый берег и двинулись вдоль реки.

В этих местах земля была ровной и плоской, как море. Вся она была покрыта чудесно пахнувшей полынью. Если и встречались другие кусты и травы, то все они также благоухали. Деревьев не было ни одного, встречалось много различных животных. По большей части это были дикие ослы. Демокрит пытался догнать их на своем коне. Один осел, за которым Демокрит погнался, как бы нарочно дразня его, все время приостанавливался. Но как только лошадь приближалась к нему, он удалялся. Бегал он намного быстрее лошади.

Часто встречались птицы дрохвы и «большие воробьи». «Большими воробьями» греки почему‑то называли страусов, хотя они, казалось бы, мало походят на воробьев. О поимке «большого воробья» нечего было и думать: страусы убегали далеко вперед не только благодаря длинным ногам, но и несясь на поднятых крыльях, как на парусах. Одну дрохву Диагору удалось поймать, неожиданно ее вспугнув; она пыталась улететь, но летела она очень медленно. Путешественники, вырвав сухой куст, разложили костер и изжарили на нем дрохву. Мясо ее оказалось очень вкусным.