Светлана Кудряшова - Друзья с тобой: Повести

— Такая ехидная! У нас никто с ней не играет, — скажет громко Ришка отцу.

— Ее никогда не примут в пионеры, — строго взглянет на Ларису отец.

— Она дразнит меня босяком и наврала, будто я утянул у нее мяч.

У отца от возмущения сдвинутся в одну линию черные широкие брови.

— А ну‑ка, девочка, пойдем в милицию!

Лариса, конечно, заревет и убежит домой. Но мать ее не посмеет ругать Ришку и гнать со двора. Он будет стоять рядом с отцом….

— А вы говорили, у меня нет отца, — скажет он Яшиной бабушке. — Вот он!

Тут Ришка возьмет отца за руку…

— У «космодрома» останавливается Лариса с новым желтым обручем. Ришка мрачнеет. Какие ехидные голубые глаза! Какие противные желтые косы! Длинные, толстые… Он плюет в траву.

— Пойдем, Вакса! — вдруг решительно поднимается Ришка. — Пойдем к моему отцу. Й все расскажем…

Ришка надевает чистую рубашку. Потом мочит тряпку и трет белые истертые носки потерявших цвет туфель. Носки темнеют. Туфли выглядят ничего себе. Подумав, он берет из шкафа чистый носовой платок. Остается причесаться. Он долго смотрит в зеркало. Лето только началось, а он уже черный, как Вакса. Почему‑то солнце больше всех жарит Ришку. Почему‑то Лешка ходит белый и красивый.

Он отворачивается от зеркала. Что поделаешь, такой уж уродился! Ну, он готов…

…Федор Степанович встречает Ришку с Ваксой далеко от дома. Задумчивый Ришка не замечает доктора. А Вакса замечает — лает и бежит к нему.

Ришкино лицо светлеет.

— Федор Степанович!

Доктор хитро щурится:

— Как обстановка? Туфельная тайна сохраняется?

— Железно!

— Что‑то ты, друг, парадный?

Ришка отвечает не сразу.

— Я иду к нему…

— Я провожу тебя. Можно?

Некоторое время они шагают молча.

— Может быть, я приведу его домой. Может быть, он купит мне ласты. — Голос у Ришки задумчивый, мягкий.

Вакса не дает им разговаривать. Она без толку забегает вперед, натягивает поводок, крутится и ни с того ни с сего бросается доктору под ноги.

— Почему она такая бестолковая? — расстраивается Ришка.

— По–видимому, от малолетства, — пожимает плечами доктор.

— Может быть, она вовсе не породистая? — останавливается Ришка.

— Какая разница? Хорошая собака!

— Хорошая! — радуется Ришка. — Не беда, что не породистая.

На тихой улице он подходит к деревянным, покрашенным в зеленую краску воротам. Его смуглое лицо бледнеет. Ришка волнуется. Очевидно, он пугается встречи с отцом.

— Вы погуляйте пока с Ваксой…

Он передает доктору поводок.

Небольшой, заросший травой и виноградником двор. Кирпичная дорожка ведет к дому с голубыми ставнями.

«Хороший двор, — рассеянно думает Ришка. — Здесь и в футбол можно, и на шпагах…» Он оглядывает себя. Обтрепанные носки туфель, натертые дома мокрой тряпкой, высохли и стали еще белее.

— Ох вы!

Он торопливо наклоняется и плюет на носки.

Стучит дверь. Ришка поднимает голову и… забывает про туфли. Душа у него уходит в пятки и несколько долгих мгновений томится там. На крыльце стоит отец. Он, конечно, не узнает Ришку. Господи, сколько не виделись! «Вот в кого я уродился!» — думает Ришка, разглядывая отца.

— Здравствуй…те! — спохватывается он.

— А–а-а! Это ты! — наконец узнает отец сына. И улыбается. Ободренный улыбкой, Ришка подвигается к крыльцу. Даже поднимается на ступеньку. Хотя отец не зовет его в дом. Но зато он спускается сам. Надо, не откладывая, все рассказать.

— Па, я перешел во второй класс!

— Я так и думал. Молодец.

Ришка вспоминает воображаемый разговор на «космодроме».

— Па–Разговор не клеится. Они так и стоят на ступеньке опрятного крыльца. Отец кладет руку на Ришкино плечо и спускается с ним на дорожку. Вдруг Ришка вспоминает о ремне.

— Па! Вы… ты забыл у нас ремень. Принести?

— Не стоит. Возьми лучше себе.

Они медленно идут к воротам по узкой чистой дорожке. Рука отца на плече мешает Ришке идти. Скорее бы ворота. На прощание отец протягивает ему деньги.

— Купи учебники, раз перешел. И крючки.

«Лучше ласты», — хочется сказать Ришке. Но отец уже прощается с ним.

На улице Ришка вспоминает, что отец так ничего и не узнал о Ларисе и Яшиной бабушке. Значит, все остается по-прежнему. Он не может с этим мириться. Он возвращается, подбегает к отцу — тот медленно идет к дому по дорожке — и заглядывает в его лицо умоляющими черными глазами.

— Ты ведь когда‑нибудь придешь к нам? Да?

— Постараюсь… Дело в том, что я на днях уезжаю… — —Договорить с отцом не дает Вакса. Она все‑таки удирает от доктора, врывается во двор и с лаем прыгает вокруг Ришки.

За воротами Ришка долго смотрит в щель. Отец стоит задумчивый… Поправляет виноградную лозу… С крыльца сбегает худая белобрысая девчонка. Она машет отцу длинной рукой.

— Сейчас, Милочка, — кричит он ей. — Иду!

Она ждет его у черешни, густо покрытой красными ягодами. Отец подходит и высоко поднимает ее. Девчонка визжит и цепляется за него. Ей страшно, козлихе!

Ришка краснеет от обиды и злости. Он отходит от ворот, ищет взглядом доктора. Вот он, Федор Степанович!

Ришка бежит к нему и берет за руку. В другой руке он сжимает Ваксин поводок.

Алеша и Ришка сидят на сборе отряда теперь уже 7 «Б». Последний сбор перед дальним походом на Мастаканские Поляны. Митя Семин объявляет: отряд к походу готов. Сережа с Верой Павловной начертили карту маршрута. Коля достал компас. С минуты на минуту Санька Петушков принесет высотомер.

— Алеша, — говорит Митя, — тебе и Солнышкину поручаем нашу Веру Павловну. Справитесь?

— Справимся, справимся, — кивает Алеша. Ришка молчит.

Митя с сомнением поглядывает на Ришку. Вдруг дверь в пионерскую комнату открывается и в нее просовывается длинная узкая доска с черными делениями. Потом входит Санька.

— Высотомер! — кричит он.

Все хотят подержать высотомер, а Санька рассказывает, как трн дня выпрашивал его у знакомого метеоролога. Тот уговорам поддавался плохо. Тогда Санька уселся в его кабинете и сказал, что без высотомера не уйдет. Метеоролог терпел два часа. Потом вздохнул и пошел в склад. Отыскал старый поломанный высотомер. Они чинили его полдня, и теперь высотомер лучше нового.

После сбора Саша с Алешей и Ришкой идет к Вере Павловне. На всякий случай Ришка берет с собой табель, в котором перечислены отметки за год и сказано, что Солнышкин Октябрин переведен во второй класс. Ришка сомневается, поверит ли незнакомая Вера Павловна на слово, что у него нет двоек. Табель он завертывает в газету, складывает и прячет в карман. С собой Ришка ведет Ваксу.

У двери в квартиру Веры Павловны Саша велит ему оставить Ваксу. Ришка боится, что Ваксу уведут. Она теперь большая и красивая. Но Ришка не спорит.