Эльмира Нетесова - Чужая боль

Сашке много раз предлагали перейти на работу в город. Дорожников там всегда не хватало. И Сашку уговаривали усиленно. Но весь вопрос упирался в жилье, а жить со стариками человеку не хотелось. Разница в зарплате была незначительной. Из-за этого не стоило уезжать из деревни, и человек оставался на своем месте, со своею бабьей бригадой.

Над ним часто подтрунивали деревенские люди:

— Эй, Сашка! Пора тебе своих старух менять на молодух. Глянь, как стоптались твои бабы, вовсе клячами стали. Еле плетутся. Меняй их на огневых кобылок. Они и глаз порадуют и работать будут бойче!

— Мои бабы хоть куда! А молодые нынче только лягаться умеют. Не нужна эдакая замена. Своих я люблю, — услышав такое, дорожницы расправляли плечи, улыбались озорной улыбкой и, подхватив бригадира под руки, неслись с ним, как кони. Что там усталость, ведь с ними бригадир, мужчина, а значит надо держаться хоть из последних сил.

Девчата давно привели в порядок дорогу и улицы. Обсадили их деревьями. Прочистили канавы, проложили мостки. Как-то сразу изменился облик деревни. Люди поневоле стали белить дома, красить окна, чтоб и старая халупа смотрелась избой и не косоротилась, не скрипела, а смотрела бы на свет достойно званий жилья.

— Эх-х, все бы хорошо! И деревня смотрится по-людски. Одно плохо, пустеет жилье, — подошел как-то к Сашке Иван Антонович:

— Вона раньше сколько народу в доме было! Бзднуть негде. Детей больше, чем клопов, водилось. А теперь что творится. Всего двое в доме. И те девки! Срам! Сыны поразбежались, поразъехались, кто на учебу, кто в армию. Никого докликаться не могу. На сенокос или за дровами в лес, всюду в одни руки!

— А ты меня зови! — отозвался Сашка.

— Неловко как-то от дела отрывать.

— Мы свои, какая неловкость?

— В прошлый раз выгнал на луг Наташку, она, барбоска, шире кадушки вымахала, обойди ее с косой и за ухи не достанешь, вдвое длинней меня. Во, детки пошли. Ударить неможно. Родителей в росте обскакали. Я ее привел в восьмой класс, учительница к стенке прижалась со страху. Я ей говорю, мол, принимай ученицу. Она в ответ:

— Такую запрягать можно и пахать на ней.

— А ту учительницу в карман положить можно. Вот такие они теперь детки пошли. Мои мальцы обычными людьми были. Да что с ними стало? Даже младшему по ушам надавать не могу, не достаю. Других и подавно. Что делать?

— Выходит новую избу надо строить, с высокими потолками. Чтоб все помещались в ней.

— Так мальцы мои вертаться в деревню не хотят. Слышь, как и твоя Анька. Из института не вытащишь. А и не надо. Пусть науку одолевает. Говорят, хорошую специальность выбрала. Дай ей Бог справиться. Она у тебя настырная, все у ней получится. Потому что нашей породы девка. Она нигде не пропадет.

Иван Антонович хитровато улыбнулся:

— А что? Зовут тебя нынче в город?

— А какой смысл мне туда перебираться? Зарплата почти такая же, а жилья нет. Снимать комнату — это полполучки отдай. Что останется самому? Работа та же самая. Да еще в бригаду насуют всякой шелупени. Попробуй. с ними сработаться! Нет, я со своими бабами всю деревню в порядок привел. В городе одни муки будут. Не хочу, — отмахнулся Сашка.

— Семью бы тебе завести, дружок, тогда бы все устроилось. А то средь баб работаешь, а подруги никак не сыщешь. Нынче они не те, что раньше были. Никто им вслед дурное слово не вякнет. Катька на что глупой была, а и та, малыша завела, враз поумнела. А и девка у нее кукла. Сущий мужик. Все к машинам, да к компьютерам ее тянет, вся в отца удалася. Мы из нее своего механика сделаем. Она же знаешь, чего отмочила? Рожковой Надьке руль к заднице примостила, чтоб та шустрей бегала. А сама за нее дудит на всю деревню и кричит:

— Эй, лохмоногая! Шевелись шустрей!

— Вот тебе и дети. Мы раньше в прятки, в скакалки, в классики играли, а этим технику подай всюду.

— Времена изменили детвору! — согласился Сашка. — А только ли детвору? Нынче старики хитрющими поделались. Стою я в очереди за лекарствами. Впереди пара стариков, не больше. Вдруг, гляжу, пес заходит. Вместо морды складка. Порода у него такая, смурная. Ну, чисто бизнесмен. Только белого воротничка не хватает. Та вот этот хмырь, ни с кем не поздоровавшись, враз вперед прошел. Достал из-за ошейника кошелек, положил его в окно и ждет. Ну, продавщица не видела его и замешкалась. Лекарство искала. Этот барбос как рявкнул, клянусь, вся очередь обоссалась. Ну, баба прочла, что тому гаду нужно, сложила все в пакет, подала ему, он взял и пошел к выходу. Даже гавкнул на прощанье. А может, матом всех покрыл уходя. Во, додумались старики, собак в няньки приспособили. Ты поспорь с таким, что без очереди встал. Он же голову откусит и не подавится. Мы все вздохнули, когда он ушел. А продавец в аптеке сказала, что уже много таких клиентов обслуживает. Попробуй ему не дай нужные лекарства, он все углы аптеки обоссыт внутри и снаружи.

— Кто ж до того додумался?

— Наши детки с города завезли помощников, взамен себя.

— Короче, видел я, как собака коляску везла из магазина, полную харчей. Шоферы от удивленья останавливались. А барбос пер свое без оглядки. И ни один гаишник к нему не прикипелся. А попробуй, подойди! Там морда шире моей впятеро. Кто такого остановит, оштрафует. Он сам с любого портки сдерет и без трусов домой отпустит, — рассмеялся Иван.

— Чего ж ихние хозяева сами в аптеку не ходят? — спросил Сашка.

— Старые стали, ноги в отказе, вот и приспособили питомцев помогать. Те, отменно справляются. И без очереди пройдут и сдачи до копейки получат.

— Хитро придумали, — улыбался Сашка деревенской смекалке.

— А что хочешь? Жизнь заставит мозги заиметь. Вон мой младший внук приедет ко мне в отпуск, все деньги, что есть, на конфеты выманит. И попробуй, откажи. Он же, шельмец, хитрый, при всех деревенских просит. Знает, один на один откажу. А при людях совестно. Вот и пользует меня.

— А ты не бери с собой в магазин.

— Да как откажешь, если на руках сидит. Не оставишь же ждать за магазином. Он это знает. В шею клещом вцепится. А ведь свой. Ну да это мелочи. Скоро и у тебя внуки появятся. Да только сам ты у нас в холостых ходишь. Иль не приметил никого? Столько баб вокруг, а ты неприкаянный. Иль со своей помириться вздумал?

— Нет, только не это!

— Нешто во всей деревне не сыскал?

— Нашел. Но она другого любит.

— Невезуха. А ты отбей!

— Сколько лет старался. Не получилось.

— Другую пригляди, — советовал Иван.

— Другую не хочу. Душа не принимает.

— Тоже мне мужик. Да бабы все одинаковы. Особо ночью, под одеялом. Укрой получше и не отличишь. Тебе главное, чтоб в доме справлялась, жрать готовила знатно, тебя ночами не забывала.

— Сложно все это. Коснусь тела, ни то, голос не тот, руки грубые, нет в них ласки и тепла, а душа без любви холодная. Ну, куда с такой в постель. До утра дожить бы. Разве ее стой в жены? Так, ночку на сеновале скоротать. Д мой вести даже смысла нет.