Музафер Дзасохов - На берегу Уршдона

Наконец пришел Агубе. Чтобы обмануть Гуашша, которая следила за нами, мы направились в сторону Уршдона: пусть думает, что и вправду туда. А на одной из улиц свернули и вышли на кладбище. Тут Бешагур, Хаматкан и Хадзыбатыр разделись. Лучше Хаматкана и Бешагура никто не умеет управляться с сетью, а Хадзыбатыр помогает, его всегда ставят загонщиком. Я их одежду сложил в узел и перетянул ремнем Хаматкана, чтоб удобней нести.

— Ты потащишь? — спросил я Агубе, — Или потом — рыбу?

— А почему это я?

— А кто?

— Сменю Хаматкана и Бешагура — кто из них раньше устанет.

— Нам сменщик не нужен, — отозвался Хаматкан.

— Тогда Хадзыбатыра.

— Обойдусь, — сказал Хадзыбатыр, закидывая шесты на плечо. — Было бы чего загонять!

Я так и знал — Агубе к воде и близко не пустят. Еще простудится: вечно он хлюпает носом. Тогда нам всем от бабки влетит. Словом, нагрузили Агубе. Чего ему еще делать! А мне досталось рыбу подбирать. Конечно, самое интересное — это ловля. У меня раньше здорово получалось. Бывало, я одну за другой по нескольку рыбин вытаскивал. Потихоньку опустишь руку — рыба стоит не двигаясь, думает, что она в безопасности. Загонишь ее в угол ямы и хватай за жабры. Уж не уйдет! Умелый ни одной не упустит.

Однажды ловили за мельничной плотиной. Глубина у берега порядочная, надо самому лезть в воду. Ребята за ноги держали, пока я ловил. Выбросил на траву двух рыбин, полез в третий раз. Ухватил что-то скользкое и дергаю ногой: тащите, мол. Выволокли меня на берег — и врассыпную. Гляжу, в руке никакая не рыба — змея извивается! Я и раньше их боялся, а тут гадину эту в руке держу!.. Что тогда было со мной! С тех пор и силой не заставишь ловить в береговых ямах. И змей боюсь еще больше.

Ребята знают, что не полезу в воду, и я то вещи несу, то рыбу собираю. Таскать узел да еще корзину — интересного мало, а вот с рыбой возиться никогда не устанешь.

У нас такие порядки: первую рыбешку выбрасывать нельзя, пусть даже мелкая попадается. А потом уж как хочешь, мелочь можешь и отпустить: пусть живет. И еще чтоб ничему не удивляться. Какая бы ни попалась большущая рыбина — молчок. Про себя радуйся, пожалуйста, а виду не показывай. Иначе рыба уйдет, и все на тебя свалят. Тогда не надейся, чтоб в другой раз взяли на рыбалку. Да у нас нет таких, кому это надо объяснять.

Хаматкан и Бешагур вошли в воду и стоят, дальше не решаются. Холодина! Я сзади подкрался и окатил их с головой. Оба сразу нырнули. Теперь им не страшно. Сделали несколько заходов, но видно, что впустую. Мало здесь рыбы: село совсем рядом, да и мелко. Собрали сеть и пошли дальше берегом. Где купаются, там об улове думать нечего, рыба туда не пойдет.

Возле омута снова развернули сеть. Здесь надо действовать умеючи, потому что не так-то просто прижать рыбу к берегу. И глубоко, и с сетью тяжело.

— Бешагур, давай с того боку, — сказал Хаматкан. — Там помельче. Росту в тебе, что у столба в свином катухе [4] Катух — хлев для мелкого скота. . Еще утонешь!

Тому некогда отвечать на колкости — в другой раз ни за что бы не спустил. А сейчас смолчал.

Зашли по пояс, потом по грудь. Отплевываются — ноги еле дно достают. А еще и сеть тянуть! Шесты, к которым она привязана, ушли под воду. Как ни тяжело, тащить надо по самому дну, чтоб рыба не улизнула. Хаматкан и Бешагур стараются изо всех сил. Когда вода дошла до ноздрей, оба поплыли. Руки заняты, приходится ногами работать. Но тоже осторожно — брызги нельзя поднимать. Подплыли к берегу, здесь мельче. Я попрыгал над ямой: если есть там рыба вспугнутая, она кинется в сеть. Бешагур и Хаматкан шестами поводили под берегом и стали поднимать.

Если все делали, как надо, рыба должна быть. А нет — так нет. От второго захода пользы не будет, рыбу уже не обманешь. Уйдет. И малька не поймать!

Но, кажется, заход получился удачным. Вот-вот сеть покажется из воды — плеск, брызги, волны ходуном! Хаматкан не устоял на ногах и окунулся. Сеть полная, мне-то видно, какие форелины бьются! По локоть, не меньше! Я даже испугался, что не успеем выволочь на берег: рыба порвет ячеи и уйдет.

Да что они там возятся? Скорей надо на берег выбрасывать. До сих пор мы никогда не вытаскивали сеть, а поднимали концы. К кому рыба ближе, тот одной рукой свой конец держит, другой рыбу выкидывает на берег. Сейчас — где там! Еле вылезли сами — тяжеленная сеть. Отволокли подальше от воды и вывалили в траву.

И опять полезли. После такого улова кто удержится второй раз не попытать счастья! Только ниже по течению. Здесь от берега до берега было пошире и вода доходила лишь до колен. Свинцовые грузила волочились, скребли по гальке. Бешагур и Хаматкан быстро добрались до того берега. Но уж ничего не попалось — какие-то тряпки, тина, из-под которых вдруг выскользнула черная змея. Я так и ахнул, когда увидел рыбу в ее пасти. Змея, выпустив добычу, юркнула в камыши, но Бешагур ловко схватил ее за хвост и стал крутить над головой. Я понял, сейчас швырнет ее, и змея свалится прямо на меня, если так и торчать на месте с открытым ртом. Я кинулся прочь. Споткнулся о камень и растянулся в кустах, ободрав себе руки. От страха и боли не почувствовал.

— Беги! — крикнул Бешагур.

Я сразу вскочил, и тут же передо мной что-то шлепнулось с глухим стуком. Подбежал Бешагур.

— Не бойся, она оглушена, — сказал он. — А здоровая!

Потом мы еще ловили — до самой плотины. Полкорзины набралось. Я тащил с трудом. Столько ни разу не было, все руки оттянула: когда из воды поднимал, чтоб перетащить на другое место, ее будто кто снизу держал.

Дальше плотины не пошли. И так много! Да и устали, вечер уже. А за плотиной глубоко, нашей сетью ничего не поймать.

Рыбы хоть и много, но всего одна крупная — как корова среди телят. Как будем делить? Каждый из нас об этом думал.

Хаматкан и Бешагур вылезли на берег, расстелили сеть на траве, чтоб просохла, а сами пошли мыться. Потому что в тине и рыбьей чешуе все перемазались. И Хадзыбатыр с ними.

— Неси рыбу! — крикнул мне Бешагур.

Я выволок корзину из воды, протащил по траве и опрокинул. Большая рыбина оказалась в самом низу, но все равно торчали голова и хвост. Прежде мы быстро делили улов. Теперь же глаза разбежались, все перепуталось из-за этой «коровы». Кому она достанется?

— Потом поделим, — сказал Хадзыбатыр, — Сначала сеть залатаем.

Мы о ней и забыли! А такой был порядок: пока не починим порванную сеть, к дележу не приступать.

С сетью мы управились быстро и собрались вокруг рыбы. Делил улов, как всегда, Бешагур. Сперва он вытащил самую крупную и отложил. Потом отыскал помельче и тоже — в сторону. Мне вспомнилась Дзыцца. Она так поступала с начинкой для уалибаха: сколько будет пирогов, столько наделает и кружков сыра. Какой-нибудь кружок покажется слишком большим — оторвет от него и прибавит к меньшему. Везде станет поровну.