Дмитрий Евдокимов - За давностью лет

— Угадал! — обрадованно сказал Андрей, положив монету на стол и тщательно осматривая рисунок через лупу. — Петр изображен с лавровым венком. Это в честь победы над Швецией. Вот и дата — тысяча семьсот двадцать третий год. Так, посмотрим, что изображено на реверсе...

— Где? — переспросил Иван Семенович.

— Реверс — это оборотная сторона монеты, — тоном знатока пояснил Андрей. — Здесь, видите, крестом расположены четыре буквы «П», и над каждой — корона. Так что спутать невозможно — точно петровский рубль поздней чеканки.

— Значит, рубль? — переспросил Дутиков.

— Рубль! — кивнул Андрей.

— Серебряный?

— Точно! — снова кивнул Андрей и вопросительно взглянул на начальника — Я вижу, вас сбила с толку зелень на монете? Решили, что это медь?

— Если бы меня, — как-то загадочно бросил Иван Семенович. — Кстати, я и сам думал, что серебро от времени только чернеет.

— Бывает, что и зеленеет, если очень долго подвергается воздействию влаги. Видно, что хранилась монета небрежно, в каком-то очень сыром месте. А рубль, если бы его изготовили из меди, знаете какой бы был? Ведь в петровские времена десять рублей серебром были эквивалентны пуду меди. Кстати, во времена Екатерины Второй была попытка в Сестрорецке, если не ошибаюсь, освоить выпуск медных рублей для обмена на бумажные ассигнации, но по техническим причинам она не удалась. Так что не сомневайтесь, Иван Семенович, рубль серебряный.

— Ну что ж, спасибо, — улыбнулся Дутиков. — Молодец, все правильно изложил. То же самое мне и Петр Маркович сказал...

— Какой Петр Маркович? — вскинул голову Андрей. — Значит, вы меня просто проверяли?

— Скорее, не тебя, а Петра Марковича...

— А кто это — Петр Маркович?

— Старичок один, пенсионер. Он нумизматикой увлекается...

— И чтобы нумизмат не смог серебро от меди отличить с одного взгляда? Это он вам, извините, Иван Семенович, лапшу на уши вешает.

— Что за жаргон, Андрей! — поморщился Дутиков. — Просто он одно предположение высказал, в котором я с твоей, помощью утвердился...

— И какую же он версию выдвинул? — загорелся Андрей.

— Ну, вот уж сразу версия появилась, — ухмыльнулся Дутиков. — Что ты так спешишь? Ладно, не обижайся, я все понимаю. Так, чтобы тебе было понятнее, расскажу по порядку, тем более что распутать версию Петра Марковича я хочу поручить тебе. Надеюсь, не возражаешь?

Дутиков попытался скрыть улыбку, увидев, с какой готовностью Андрей распахнул свой блокнот и приготовился записывать.

— Итак, Петр Маркович — пенсионер, коллекционер-любитель. Он мой давний помощник по всяким нумизматическим делам.

— Вроде как тайный агент? — выразил догадку Андрей.

Дутиков сурово сдвинул брови и перешел на официальное «вы»:

— Послушайте, Андрей Борисович, я склонен думать, что увлечение историей оказало вам дурную услугу. Откуда у вас эти термины периода сыскной полиции?

— Да я пошутил, — попытался оправдаться Kpacoвский.

— Хороши себе шуточки, — проворчал Иван Семенович, — и чему вас только в школе учили? Конечно, мы, работники советской милиции, в своих розысках опираемся на сотни добровольных помощников в самых различных слоях населения. Это и дружинники, и работники жэков, и инженеры, и ученые, и пенсионеры, конечно. Повторяю, сотни помощников. И чем талантливее сыщик, тем больше он опирается в своей работе на окружающих. Все это естественно. Советские люди общественно активны и не приемлют преступного элемента около себя. Только надо уметь использовать это. Почему я и призываю всех своих подчиненных как можно больше общаться с людьми, быть с ними откровенными, всегда вежливыми и терпеливыми, особенно с пенсионерами...

Андрей невольно улыбнулся.

— Нечего улыбаться, Андрей Борисович. Вот вам поручили понаблюдать за магазином, как вы выполнили это поручение? Стояли столбом на виду битых два часа да еще пытались чего-то записывать. Каждому ясно, что это за наблюдатель появился. Кого вы таким способом выявите?

— Вы что, подглядывали? — вспыхнул Андрей.

— Нет, наблюдать за вами (слово «наблюдать» Дутиков произнес с нажимом) у меня времени нет, да и не было такой необходимости. Просто один из «завсегдатаев» при случае сказал, дескать, что это у вас, Иван Семенович, смена какая-то желторотая пошла...

— Вы с этими алкашами якшаетесь? — возмутился Андрей.

— Вот видишь, не разобравшись, уже ярлыки клеишь, — спокойно парировал Иван Семенович, продолжая нежиться под струей воздуха, несущей относительную прохладу. — Нет ничего опаснее в нашей работе, чем предвзятость. Среди этих, как ты их называешь, «алкашей» тоже разные люди бывают. Есть, кто опустился окончательно, — тех лечить надо, а есть и те, него можно и нужно вернуть к нормальному образу жизни, проявив обычное человеческое участие. Понятно?

Красовский потупил взгляд:

— Извините, Иван Семенович.

— Хорошо, что понял, — подобрел Дутиков. — И хорошо, кстати, что сомнения свои про себя не держишь.

— Так нас Максим Иванович приучил, — улыбнулся Андрей. — Чтобы обязательно находили повод для спора...

— Это учитель твой?

— Да, руководитель нашего исторического кружка, теперь, точнее, уже клуба.

— Хороший, видать, воспитатель, — кивнул Иван Семенович.

— Да, мы все его очень любим, — просто сказал Андрей.

— Ну-ну, — буркнул Дутиков, не очень, видать, любящий изъяснений в нежных чувствах. — Кстати, о воспитателях и воспитании. Я догадываюсь, откуда у тебя да и вообще у твоего поколения такое превратное представление о работниках уголовного розыска.

— Почему превратное? — обиделся Андрей. — Что я, зря четыре года в школе милиции учился?

— Нет, не зря. Знания тобой получены весьма фундаментальные. Но это все в теории, так сказать. А каким ты себе представляешь инспектора угро на практике?

Красовский улыбнулся, неопределенно пожав плечами.

— Я тебе скажу каким, — продолжил невозмутимо Дутиков. — Этаким суперменом, героем-одиночкой, который один на один борется с таким же «суперменом» — злодеем.

— Вы преувеличиваете, Иван Семенович, — не согласился Андрей.

— Это не я. Андрей Борисович, — сокрушенно покачал головой майор. — Не я, а некоторые писатели, так сказать, мастера остросюжетного жанра. Почитаешь иной детектив — и волосы дыбом! Где это происходит? Неужели у нас? Похоже, что берут из какого-нибудь переводного романа сюжет, переименовывают только Жана на Ивана и выпускают на свет божий. Лишь бы позанимательнее было. Что, не так?

— Есть, конечно, и такие, но ведь не все. — вновь не согласился Андрей.

Все, не все, — проворчал 'Иван Семенович. — По-моему, мы далековато от нашего Петра Марковича отдалились. Впрочем, времени у тебя еще предостаточно. Встретишься с ним в четырнадцать часов.