Тамми Юрваллайнен - Крутые повороты

После того случая, когда Иван увидел Ульяну из открытого окна и она вроде бы пообещала прийти на субботнюю гулянку, он впервые разволновался как мальчишка, думал: «Придет ли?» Пришла. В голубой юбке, белой блузке с синей брошью на груди, с белокурыми до плеч волосами, она вошла в круг, обвела всех задорными глазами и присела на заваленок возле Ивана. В этот раз Иван гармонь не взял — гармонистов и без него хватало. Весь вечер, не смотря на притязания многих парней, Иван и Ульяна старались быть вместе. А после общего веселья он попросил разрешения проводить ее до дому. Провожание затянулось до поздней ночи.

После этого памятного вечера Иван и Ульяна на общие гуляния и вечеринки не ходили. Они часто встречались и гуляли вдвоем. Иван всегда приходил на свидания пораньше, а Ульяна, увидев его, бежала навстречу со вскинутыми руками, как будто вот-вот полетит. Потом бросалась к нему на руки, а Иван, как пушинку, подхватывал ее и нежно шептал:

— Уленька моя, как я по тебе соскучился!

Они садились на берегу озера, и Ульяна вся утопала в его объятиях.

Вскоре Федор Гаврилович узнал об этих встречах и не на шутку забеспокоился. Однажды вечером за столом он сказал Ульяне:

— Доченька, что-то ты часто гуляешь с Иваном. Что ты увидела в этом непутевом парне? Я бы не хотел, чтобы ты с ним встречалась. Вчера приходили сваты Лешки Анучина. Парень он деловитый, в доме у него достаток, собой хорош, здоровый, тебя любит. Да ты и сама об этом знаешь. Я не дал сватам окончательного решения, сказал, что с тобой посоветуюсь. Но если в следующий раз придут, то мне трудно будет отказать им.

С каждым словом отца Ульяна все больше и больше хмурилась, чуть не расплакалась. Потом вскочила со скамьи и вздрагивающими губами промолвила:

— Не сердись на меня, батюшка. Я пойду только за Ивана! Насильно будешь сватать за Анучина — утоплюсь в озере!

Сказала, как отрезала. Повернулась, побежала, хлопнула дверью и заперлась в своей горенке.

Федор Гаврилович первоначально опешил от такого ответа, затем сказал жене:

— Мать! Смотри, что дочь задумала. Ничего, успокоится, одумается и выбросит из головы свою глупость.

Однако уверенности в этом у Федора Гавриловича не было. Он знал своенравный, порой очень твердый характер дочери. «А вдруг она и в самом деле на это решится, подумал он, — вот еще напасть».

На следующий день Ульяна рассказала Ивану о разговоре с отцом.

Через неделю артельщик Егор Николаевич с Матреной, соседкой Ивана, зашли к Федору Гавриловичу, у порога поклонились образам в красном углу, перекрестились и пожелали доброго здравия хозяевам. Федор Гаврилович сразу догадался, зачем пришли гости, пригласил:

— Проходите, гости дорогие. Присаживайтесь к столу. Агафья, сообрази что-нибудь гостям.

Агафья, жена Федора, проворно поставила на стол жареного лосося, соленых огурчиков, холодного мяса, хлеба и бутылочку городской водочки. Завязался оживленный разговор о покосе, погоде, видах на урожай, торговых и строительных делах. Федор Гаврилович говорил, что все пока, слава богу, идет нормально, но ненароком упомянул, что Ульяна приболела, да сеновал весь прохудился. Но как ни тянули, пришлось перейти к главному вопросу. Егор Николаевич вымолвил:

— Федор, мы знаем, что у вас есть красный товар, а у нас — красный купец.

— Да, Егор, у меня красного товара достаточно всякого, выбирай какой тебе по душе, лишь бы было чем расплатиться.

— Не об этом товаре идет речь, Федор. Есть у вас красная девица — Ульяна, а у нас красный молодец — Иван. Может, сговоримся?

— Рановато ей еще быть невестой, да и приболела она чего-то.

— Зачем ей засиживаться в девках? А хворь быстро пройдет. Покажите нам свою красавицу.

Федор Гаврилович нехотя велел жене позвать Ульяну, а когда она вошла в комнату, спросил:

— Вот, Ульяна, пришли гости дорогие сватать тебя за Ивана. Согласна ли ты?

Ульяна низко опустила голову, лицо ее залилось пунцовой краской. Слегка кивнув головой, она радостная выбежала из комнаты.

Федору Гавриловичу очень не хотелось расставаться с дочерью, а тем более выдавать ее за Ивана. Но обстоятельства сложились так, что он скрепя сердцем вынужден был согласиться. Волей-неволей разговор пошел об обстоятельствах женитьбы, приданом, свадьбе, расходах, месте жительства. Сошлись на том, чтобы свадьбу сыграть осенью.

За месяц до свадьбы артель Егора всю неделю ремонтировала и облагораживала дом Ивана, попутно обновили и сеновал Федора Гавриловича, о котором он вскользь упомянул в сговоре. Благодаря всю артель и Егора за работу, Иван сетовал:

— Как же я теперь расплачусь с вами?

Егор же, успокаивая его, сказал:

— Брось, Иван, думать об этом. Разживешься — как-нибудь расплатишься. Считай эту работу свадебным подарком от всей артели, Федор же вполне уже расплатился.

Свадьбу сыграли скромно в доме Ивана. Так пожелали Иван и Федор. Пожалуй, в последний раз Иван так азартно и разгульно играл на своей гармони, как будто прощаясь со своей молодостью и в то же время радуясь своему счастью всегда быть с Ульянкой вместе.

Шел 1923 год. Ивану исполнилось тридцать пять лет, Ульяне — двадцать четыре. Вместе они радостно принялись за налаживание своего хозяйства. В двадцатые годы жизнь в их деревне существенно не изменилась, только немного сложнее стало вести индивидуальное хозяйство. После свадьбы молодых стали величать более торжественно: Иван Тихонович и Ульяна Федоровна. В быту же, а также среди близких друзей и знакомых по привычке все еще звали Иваном и Ульяной.

Постепенно хозяйство в доме Ивана расширялось. Купили корову, завели кур, добавились пристройки для скота, стали ладить мебель для будущих младенцев. Все делали радостно и споро. Друг в друге души не чаяли. Через год в семье появился первый младенец — мальчик. Назвали его Митей. В следующем году родилась дочь — Маня (Мария). Митя рос плотным крепышом, черноволосый, большеглазый и, по утверждению Ивана, очень похожий на деда. Маня же почти полностью была в мать — худенькая, голубоглазая, светловолосая, молчаливая. С появлением детей жизнь у Ивана и Ульяны осложнилась. У отца Ульяну не очень-то загружали работой. Теперь же ей пришлось в полную меру взять домашнее хозяйство на себя. Хотя ей и тяжело было, но она не подавала виду и была счастлива. Правда, в доме ей помогала свекровь: затопить печь, сварить еду, присмотреть за ребятами, накормить их. Иван тоже старался помочь жене в уходе за скотом, в заготовке сена и дров. Он стал реже уезжать с артелью в другие деревни.

Дружественные отношения между семьями Никишина и Мугандина не складывались. Федор и Иван не ходили друг к другу. Связующим звеном между семьями была Ульяна, которая изредка забегала в дом отца. Поговорив о том о сем, долго не задерживалась. Помощи не просила.