Михаил Черненок - Последствия неустранимы: Жестокое счастье.

— Любовь вдребезги, да?..

Цветков, срывая злость, ударил кулаком по перилам крыльца. Руке стало больно. «Домой! Немедленно домой в Новокузнецк!» — запальчиво подумал Вася.

— Одолжи двадцать рублей, — попросил он Валерку.

Тот присвистнул:

— Где я тебе их возьму?..

— Перехвати у друзей. Честное слово, верну!

— Хо-хо!.. Мои друзья сами луковицу без соли доедают.

— Пожалуйста, раздобудь… Всего две десятки…

Валерка задумался. Показал на мотоцикл:

— Вези, пан спортсмен! Будут гроши!..

Они долго плутали по каким-то проселочным дорогам, проезжали незнакомые для Васи деревни. Несколько раз Цветков пытался узнать у Валерки, куда они едут, но тот, словно поддразнивая, затягивал одно и то же: «А мы едем, а мы едем за деньгами! За туманом пущай едут дураки…»

Наступил поздний вечер. Пришлось включить фару. Уже за полночь, когда въехали в большое спящее село, Валерка попросил выключить свет и ехать тихонько. Остановились у темного приземистого дома. По большой вывеске Вася узнал зареченский магазин, в который они с Валеркой заходили днем в поисках сигарет «Мальборо»…

Дальнейшее Антону Бирюкову было известно от колхозного сторожа Назара Гавриловича Русакова, однако Антон выслушал Васю до конца. Убедившись, что Васин рассказ совпадает с показаниями сторожа, спросил:

— И у тебя, дружок, не дрогнула рука замахнуться на пожилого человека?

Цветков еще ниже склонил голову:

— Я кирпичом хотел отвлечь старика, но нечаянно попал…

— По рельсу тоже нечаянно проехал?

— Дуракам везет… Рельс оказался ровным, как линеечка. Мотоцикл даже не тряхнуло. Лучше бы убиться в том овраге… — Вася провел ладонью по лицу и стал рассказывать дальше.

…После выстрела сторожа Цветков выжал из «Восхода» все возможное. Когда промчались больше десяти километров и вдали уже забрезжили огоньки райцентра, сидящий за спиной у Цветкова Воронкин жалобно заскулил:

— Васек, кончай мотогонку… В натуре, гробанемся… Мне и без того кисло, кажись, дробью старый придурок всыпал…

Цветков сбросил газ. Мотоцикл вдруг чихнул и заглох. Наступила пугающая ночная тишина, нарушаемая лишь шуршанием шоссейной щебенки под колесами. По инерции проехали добрых сто метров и только после этого остановились. Вася отвинтил крышку топливного бака — там не осталось ни капли бензина. На спине Воронкина чернело расплывшееся пятно. Сели у придорожного кювета, переглянулись.

— Жалко сеструхину технику бросать. Придется ножным упором катить до дому. — Валерка сморщился от боли, запустил руку в спортивную сумку и вытащил оттуда пузатую черную бутылку. Повернулся к Васе: — Для бодрости — из горла будешь?..

— Иди ты!.. — зло отмахнулся Вася. — Давай деньги…

Воронкин спрятал бутылку назад:

— Васек, проклятым мне стать, не успел выручку найти под прилавком!

— Бутылку ведь нашел…

— Ага! Сумку вот тоже прихватил, больше ничего! Только не зверей, не поднимай волны. Доцарапаемся до сеструхи — из глотки у нее пару червонцев вырву!

— Ох и сволочь же ты…

— Не надо так, не надо… Все мы сволочи… Думаешь, подружка твоя лучше? Знаешь, как она сегодня меня в карты начистила? Такие приемчики химичит, что… Это ж я проигрался — сигаретки раздобыть. В колонии кореша рассказывали о фартовых шулерах, которые на такси куркулей раздевали. А приманкой у картежников была новосибирская красотка с кликухой… ну, значит, с прозвищем «Дикая кошка». Задумайся, пан спортсмен!.. Она и теперь носит джинсы с кошачьей лапой на рисунке. Короче, отрывайся от подружки по-быстрому, пока не влип в кошачий концерт. Она, кажись, женить тебя на себе хочет. Подкатывалась сегодня, чтобы загсовский штампик из паспорта вытравить. Это неспроста ей понадобилось…

Цветков слушал витиеватую речь Воронкина и не мог понять, с какой целью тот говорит: то ли хочет оправдаться, то ли причинить боль.

До райцентра они добрались на рассвете. Катить мотоцикл к дому Тюменцевой было уже нельзя — соседи могли увидеть окровавленную футболку Воронкина. Глухими переулками пропетляли в конец улицы Заводской и оставили «Восход» за огородом. Так, по мнению Валерки, было даже лучше: «Если угрозыск зафиксирует у магазина след колес, Галка запросто может отбрехаться, что „Восход“ угоняли пацаны. Записку нарисуем и подбросим…»

Полусонная Галина Тюменцева, когда увидела на спине брата кровь, заметалась по дому. Она с трудом отыскала оставшуюся от мужа рубаху, а футболку спрятала в печку, чтобы сжечь. Валерка с Васей, уединившись на кухне, стали сочинять записку. В это время туда заглянула проснувшаяся Ирина Крыловецкая. Потягиваясь, ядовито спросила:

— Кажется, и ты, Мастер, нашего поля ягода?..

Цветков оторопело глянул на Воронкина. Тот мгновенно выхватил из кармана пистолет, о существовании которого Вася даже не подозревал, и угрожающе сквозь зубы процедил Ирине:

— Попробуй мяукнуть, кош-ш-шка…

Крыловецкая сладко зевнула:

— Не тряси игрушкой, я уже от нее прикуривала. — Лениво повернулась и с усмешкой бросила через плечо — Ты, Валерик, тоже теперь у меня на крючке…

Вбежавшая в кухню Тюменцева, увидев в руке брата пистолет, сорвавшимся голосом крикнула:

— Не смей, паразит!

Валерка сунул пистолет в карман:

— Ну чего, сеструха, чего?.. Выручи брательника двумя червонцами — до зарезу надо.

— Я тебя, дрянь несчастная, выручу! Я тебя так выручу, что дорогу ко мне забудешь! Откуда ты опять свалился на мою голову?! — запричитала Тюменцева. — Мотоцикл где попало бросил да еще наганом размахался! Я сейчас тебе червонцев надаю… Убирайся вон, шакал уголовный!.. — И, хлопнув дверью, выбежала во двор.

Воронкин скрежетнул зубами. Наклонился к растерянно сидящему Цветкову, зашептал:

— Не паникуй. Все сделаем шито-крыто. Галка побоится угрозыску на брата капать, а «Дикой кошке» я сегодня же рот наглухо заткну. Только, Васек, учти — никому ни слова. И вообще, в случае чего ты меня не знаешь — я тебя не знаю. За групповую кражу нам длинней срок намотают. Чуешь?.. Короче, линяем отсюда по-быстрому, чтобы волны не расходились. Вечером у танцплощадки стыкуемся. Пару червонцев — гарантирую. Ради нашей дружбы у корешей раздобуду…

Вася тайком пробрался к тети-Марусиному сеновалу. Не раздеваясь, упал на свою постель и, несмотря на бессонную ночь, не смог сомкнуть глаз. В голову лезли чудовищно мрачные мысли. Самая страшная из них заключалась в том, что Ирина Крыловецкая оказалась совсем не той чистой девушкой, какую он полюбил с первого взгляда. О магазинной краже почему-то не думалось. Правда, возникало смутное опасение, что вот-вот нагрянет милиция, но эту мысль оттесняли раздумья об Ирине. С болезненной дотошностью Вася ворошил в памяти поведение Крыловецкой от самой первой встречи до сегодняшнего утра и неожиданно сделал вывод, что жестоко и подло обманут. «Дикая кошка», разыгрывая бескорыстную любовь, преследовала какую-то цель или просто-напросто забавлялась с ним, как с несмышленым мышонком. От безысходности сдавило горло. Вася впился зубами в край подушки и горько, навзрыд заплакал…