Владимир Востоков - Знакомый почерк

— Да, да, я ждал. Где мы встретимся?

— У памятника Горькому у Белорусского.

— Холодно, — вырвалось у Ричарда непроизвольно. — Давайте лучше в ГУМе.

— Я человек приезжий, ГУМа не знаю, а возле памятника не заблудишься. Он, знаете ли, стоит себе один. — Явно насмешливо разговаривал с ним этот Фастов. Но обижаться не стоило.

— Хорошо. А как я вас узнаю?

— На мне форма моряка торгового флота. Видали когда-нибудь? Да я, наверное, и буду-то там один. Ведь холодно, говорите.

— Хорошо.

— Скажите лучше, как я вас узнаю?

— На мне будет короткая дубленка. Цвет — кофе с молоком. И шапка тоже из дубленки, пирожком.

— Пирожком-то оно пирожком, но для контроля суньте в правый карман газету. Чтобы торчала.

— Понял. Во сколько?

— Ну, давайте в десять.

Ричард прикинул: часы «пик», такси не схватишь. Пока оденется, умоется, потом на автобусе до метро, потом на метро…

— Лучше бы в половине одиннадцатого.

— Пусть будет половина одиннадцатого.

— Привет.

— Привет…

Ричард позвонил Джорджу в жилой дом посольства, что разрешалось ему делать в исключительных случаях, а в случае приезда Фастова вменялось в обязанность.

Не называя ни себя, ни Джорджа, он сказал:

— Приехали.

— Отлично. Увидимся.

Ричард в быстром темпе побрился, умылся, проглотил принесенный вчера из ресторана кусок вареной севрюги, оделся и вышел. На лестнице вспомнил, что надо было взять газету, но возвращаться не стал — не будет пути. Газету можно купить в киоске.

Такси, конечно, в этот час поймать было трудно. Он сел в автобус и доехал до метро. В киоске купил несколько газет. Посмотрел на часы — времени хватало, даже с избытком, поэтому он не спеша выкурил сигарету. На Белорусский приехал в двадцать минут одиннадцатого. Тихо двинулся от станции кольцевой линии, дошел до вокзала, сунул газету в правый карман. Постоял, еще покурил и ровно в половине по пешеходной дорожке зашагал к памятнику. Все это нравилось ему, щекотало нервы, приятно было сознавать себя участником тайной операции, которая, кроме того, сулила денежки. Почти Джеймс Бонд.

Красивый молодой мужчина в морской форме ждал его у памятника, поглядывая по сторонам. Он действительно был у памятника один. Ричард на ходу снял перчатку с правой руки и улыбнулся своей нагловатой улыбкой, когда моряк посмотрел на него.

— Славский, — сказал он, протягивая руку.

Моряк пожал ее крепко.

— Фастов.

— Поговорим где-нибудь под крышей?

— Не здесь, конечно.

— Куда предлагаете?

Фастов смотрел мимо него и вдруг нахмурил брови, не ответив. Он смотрел на человека, который остановился шагах в десяти и повернулся к ним спиной — вроде тоже кого-то ждал. Ричард оглянулся, посмотрел на этого человека в серой кепке и коричневом пальто, вопросительно пожал плечами. Фастов повел глазами: мол, отойдем подальше. Отошли.

— Что такое? — тихо спросил Ричард.

— Это не с вами?

— Я один приехал.

— А может, за вами?

— Да вы что?

— Тише. Вас, видно, еще не клевали.

— Просто назначил кому-нибудь…

Ричарду показалась нелепой мысль, что за ним могут следить, но сразу сделалось неуютно.

— Идемте, — сказал Фастов. — Сейчас проверим. Не оглядывайтесь. — Они двинулись по улице Горького к центру.

— Посылка при вас? — спросил Ричард.

— Зачем же носить при себе такие вещи?

— Вы где остановились?

— У приятеля.

— Далеко?

— Неважно.

— А как вы мне передадите?

— Детский вопрос. Но сначала нужно решить другой вопрос.

Дойдя до угла Большой Грузинской, остановились.

Ричард оглянулся и увидел того, в серой кепке, стоящим у газетного киоска.

— Понял? — сказал Фастов. — Но, может, это случайность. Пошли дальше.

Теперь шагали молча. На углу улицы Фучика Фастов увидел продовольственный магазин.

— Зайдем, — уже тоном приказа предложил он.

Зашли, постояли у прилавка минуты три. Вышли.

Человек в серой кепке маячил на противоположном углу улицы Фучика. Следить так неумело мог разве что безнадежный растяпа.

— Ну вот, — сказал, совсем поскучнев, Фастов. — Теперь понятно?

Ричарду стало вдруг так холодно, словно он был голый.

— Неужели за мной? — почти беззвучно прошептал он.

— Это мы легко уточним. Идем.

Пошли скорым шагом к площади Маяковского.

— Слушайте, молодой человек, и запоминайте, — строго начал Фастов. — Сейчас вы спуститесь в метро и поедете куда хотите, а я пойду дальше. И все станет ясно.

Бледный и совсем потерявший свой нагловатый вид, Ричард только кивал головой.

— Часов в пять будьте дома. Вернее, ровно в пять. Если этот тип сейчас пойдет за вами, я позвоню. Если не позвоню, значит, и за мной хвост. Поняли?

— Понял.

— Если за мной хвоста не будет, передайте дяде: посылку он получит только в собственные руки, Я рисковать не намерен.

Вот и метро. Они расстались, кивнув друг другу.

Ричард сбежал по крутой лестнице. Ступив на эскалатор, оглянулся и заметил человека в серой кепке. И все внутри у него съежилось, будто он уменьшился вдвое.

А Фастов пошел дальше по улице Горького. У телеграфа его ждал Сысоев.

— Ну как?

— Парень квелый.

— Он знает, что речь идет о деньгах?

— Спрашивал о посылке.

— Ну, подождем пяти часов.

Они пошли вверх по улице Горького, откуда только что спускался Фастов: машина стояла в Малом Гнездниковском переулке. К тому же Сысоев хотел подстраховаться — проверить, не следил ли кто за Фастовым. Джорджа он знал в лицо — ему показывали фотографии…

Ричард в это время ехал в метро. Делая пересадку, он опять заметил человека в серой кепке. Что делать, что предпринять? Он лихорадочно соображал: раз за ним следят, значит, наверняка знают, где он живет. Значит, бесполезно петлять. Надо ехать домой. Но прежде позвонить Джорджу из автомата.

Выйдя из метро, Ричард зашел в будку и ждал, когда появится этот в кепке, но он не появился. Ричард позвонил Джорджу — телефон не отвечал.

На автобусе он доехал до дома, постоял под аркой, ведущей во двор, наблюдая за автобусной и троллейбусной остановками, — кепки не было. Но, поднявшись к себе, осторожно отодвинув краешек шторы и поглядев на улицу, Ричард увидел его прохаживающимся по тротуару. Ему захотелось реветь в голос, но он лишь заскулил и ударил себя кулаком в лоб. Почему и кто за ним следит?! Чего такого он сделал? Из-за клуба этого поганого? Из-за Джорджа? Скорее всего из-за Джорджа. Он же не знает, совсем не знает, чем на самом деле занимается этот иностранец. Студент! Уже дедом пора быть, а он все учится. А может, никакой он не студент? Правда, он показывал как-то свой студенческий билет, но липу сделать — раз плюнуть…

Ричарда и тянуло к окну, и боялся он выглядывать. Но через полчаса поглядел. Кепка маячила на тротуаре. Что делать, что делать? И зачем только уехали мать с отцом! Остались бы — ничего бы с ним не случилось.