Елизавета Дворецкая - Утренний всадник. Книга 1: Янтарные глаза леса

– Как спал, княжич светлый? – весело спросила девушка. – Дай-ка я развяжу!

Светловой подставил ей голову и приготовился терпеть, когда она будет отрывать присохшее к ране полотно. И вдруг Смеяна бросила ему на колени повязку с несколькими темными пятнами. Подняв руку, он осторожно провел пальцами по лбу. Там, где вчера была глубокая рваная царапина, сегодня оказался тонкий шрам над бровью, гладкий, как будто после ранения прошел не один месяц.

– Да как же так? – изумился Светловой и поднял глаза на Смеяну.

А она расхохоталась, словно сама подстроила что-то забавное:

– А я-то тебе что говорила? Как заря на небо выйдет – забудешь, где болело!

– Да у тебя руки золотые!

– Что ты говоришь? – В притворном изумлении Смеяна протянула к нему свои загрубевшие ладони и повертела их, вытаращив глаза и пытаясь разглядеть на них хоть немного золота.

А Светловою вспомнились руки Белосветы, нежные и белые, как лебединый пух. Улыбка исчезла с его лица, и он вопросительно взглянул на Смеяну.

– Ну что – узнала? – вполголоса спросил он.

Сегодня, по прошествии ночи, вчерашняя встреча казалась сном, и все же сердце замерло в ожидании ответа. В душе билась сумасшедшая надежда – а вдруг Белосвета все же не привиделась ему? Он знал, что этого не может быть, но ничего не мог с собой поделать – после встречи с Белосветой в душе образовался словно остров, над которым разум был не властен, и против воли он верил, что она все же есть на свете, эта волшебная красота. С ней весь мир изменится, станет богаче и мудрее, золотой Сварожий Сад приблизится к земле…

Смеяна вздохнула. Зря все-таки она ввязалась в это дело, поддалась глупому порыву помочь – на свою голову!

– Узнала, – шепнула она и отвела глаза, потом снова вздохнула, собираясь с духом. Лгать для Смеяны было то же самое, что ходить на руках. Но Творян же сказал, и не ей выше ведуна тянуться. – Узнала, что морок тебя одолел, княжич светлый. Ведун в чаше ворожил – не видел никого. Морок один.

Светловой опустил глаза, стараясь скрыть тоску разочарования. Не было ее, Белосветы. Мир погас для него, словно из него ушла радуга или заря. А он чего хотел – красавицу лучше самой богини Лели? Не бывает таких… Но как ни старался Светловой благоразумием обуздать тоску, душу заполнила тьма, как будто у него отняли самое дорогое. А на маленьком острове в душе по-прежнему сияла радуга, и суровое «не было» над ним не имело власти.

Женщины звали кметей умываться, принесли полотенца, девушки уже раскладывали на столе еду.

– Смеянка! – крикнула одна из женщин. – Что ты опять к княжичу прилипла? Иди сюда!

Девушка отскочила от Светловоя и бросилась на зов. Она радовалась, что трудная беседа осталась позади, и понимала, что княжичу сейчас лучше побыть одному.

Как же, дадут тут поразмыслить спокойно!

– Ну что, княжич светлый, прикажешь коней седлать? – раздался голос Скоромета.

Светловой поднял глаза: десятник стоял рядом с ним одетый и перепоясанный, с шапкой на голове, готовый в дорогу.

– Куда? – не сразу взяв в толк, спросил Светловой.

– Да за лиходеями теми, – пояснил Скоромет. – Или ты хотел сперва в Славен вернуться? В общем, тоже дело – раненых отвезем, а то и еще людей возьмем. Да только как бы они тем временем не натворили чего…

– Ты уж нас не оставь, княжич, выведи их из наших мест! – поклонясь, подхватил Варовит. – Что же, так и будут дрёмичи по нашим лесам разбойничать?

– Ах да! – спохватился Светловой и погладил шрам на лбу.

То ли из-за девушек, то ли из-за раны, но он забыл о самом главном: о необходимости покончить с разбойничьей ватагой. Светловою стало стыдно, что он забыл такую важную вещь. Вскочив, он стал торопливо затягивать пояс, краснея при мысли, что сказал бы отец, узнай он о такой промашке сына. Прогоняя прочь тоску, Светловой старался сосредоточиться на деле, привести мысли в порядок.

– Я вам мужиков и парней кое-кого в провожатые дам! – обрадованно говорил Варовит. – Покажут вам и тропы, и броды.

– А полон куда будем девать? – спросил Скоромет.

Светловой вопросительно посмотрел на Варовита. Возить с собой по лесу раненых дрёмичей не хотелось. Но старейшина решительно замотал головой.

– Нет, княжич светлый, ты их полонил, ты и держи. А ну как лиходеи за своими вернутся? Спалят мне все жилье, весь род перебьют. Нет уж, не гневайся!

– Да где ты видел, чтобы лиходеи за своими возвращались? – спросил Скоромет, которому очень не хотелось таскать с собой такую обузу. – Там же одни изгои, без роду без племени, им бы свою шкуру спасти!

Но Варовит непреклонно качал головой:

– Я про их порядки знать ничего не знаю, а у меня род на плечах – свое и берегу!

– С собой возьмем, ничего! – сказал Преждан. – Сохраннее будут.

Провожаемые поклонами и благими пожеланиями хозяев, Светловой и его дружина выехали с огнища. Впереди скакали четверо мужчин-Ольховиков, посланных Варовитом в проводники. На крепкой гнедой кобыле ехал широкогрудый парень лет шестнадцати, а за его спиной устроилась Смеяна.

– Лесовицу свою вам даем! – усмехаясь в бороду, сказал старейшина. – Лучше нее никто в лесу дороги не сыщет!

Поглядывая на загорелые крепкие ноги Смеяны, видные из-под подола рубахи, кмети поддразнивали ее, перебрасывались шуточками, на что она отвечала тем же, задорно и без смущения улыбаясь всем подряд. Только Скоромет хмурился: похоже, эта рыжая егоза любой поход способна превратить в купальское игрище.

Нетрудно было догадаться, что дрёмические лиходеи, собравшись уходить через Истир на свою землю, неминуемо выйдут к берегу. Разделившись на две половины, дружина Светловоя направилась от Бычьего ручья вверх и вниз по течению. Смеяна ехала с той половиной, которую возглавлял сам Светловой, и первой заметила на прибрежном песке отпечатки множества ног.

Спешившись, славенцы осмотрели берег. Несомненно, около двух десятков человек побывало здесь ночью: песок покрывали следы, темнело несколько подсохших пятен крови. Должно быть, здесь перевязывались те, кто был ранен легко и смог уйти на своих ногах.

Заметив на песке отпечатки днища сначала одной лодки, потом другой, Светловой вздохнул с досадой. И как он вчера не подумал! После битвы на реке никому не пришло в голову собрать лодки дрёмичей, в которых они нападали на смолятинские ладьи, и ничто не помешало тем спокойно уплыть ночью.

– Точно, уже там! – говорил Взорец, заслоняясь ладонью от солнца и вглядываясь в противоположный берег. – Вон там два челнока.

Скоромет тяжело вздохнул, и вздох его был красноречивей целой кощуны. Князь Велемог их не похвалит: благополучный уход разбойничьей ватаги значительно обесценивал вчерашнюю победу. И не обещал ближним речевинским родам спокойствия в будущем: разбитые вчера, лиходеи могут вернуться завтра.