Елизавета Дворецкая - Щит побережья. Книга 1: Восточный Ворон

Усадьба Тингваль – Поле Тинга* – издавна славилась как самое спокойное место на всем восточном побережье Квиттинга. [2]Поэтому когда заезжие соседи рассказали, что видели на перевале Седловой горы тролля, им никто не поверил.

– Тролля? – недоверчиво переспрашивали домочадцы Хельги хёвдинга* и переглядывались, не особенно стараясь скрыть усмешки. – А что ты пил перед этим, Кнёль? Не брагу ли старой Трюмпы?

– А может, это было кривое дерево? – уточняли другие, знавшие, что Кнёль Берестяной Короб если и пьет, то никогда не напивается до видений.

– А может, это был великан? Только маленький? – предположил Равнир, первый красавец и первый насмешник хёвдинговой дружины. Это был высокий и довольно стройный парень с длинными, зачесанными назад светло-русыми волосами, лицо его портил только заостренный кончик носа. На шее он носил ожерелье из крупных, кое-как обточенных кусков янтаря, словно хотел сообщить свое имя каждому встречному. [3]

– Поди посмотри сам! – не сдерживая досады, ответил ему Кнёль и бросил на хирдмана* горячий гневный взгляд из-под обиженно насупленных бровей. После недавнего приступа страха он злился на весь свет. – Что еще ты сам запоешь, когда его увидишь!

– Очень мне надо! – весело отозвался Равнир и подмигнул стоявшей поблизости девушке. – У меня и тут есть на кого посмотреть!

– А что, он у вас отнял что-нибудь? – сочувственно спросил Орре управитель, оглядывая лошадей, навьюченных мешками и корзинами.

Кнёль не ответил, но его лицо омрачилось еще больше. Вопрос Орре попал в самое больное место. Когда в десяти шагах впереди на лесной тропе прямо из-под земли вдруг вырос тролль, огромный, больше человеческого роста, с облезлой опаленной шкурой, краснорожий, уродливый и свирепый, вся челядь в ужасе кинулась бежать вниз по склону Седловой горы и второпях бросила лошадь, нагруженную ячменем, рыбой, солодом и еще кое-какими припасами для йоля*. Причем принадлежала она Аудниру хёльду, по поручению которого Кнёль ездил торговать, и последнему еще предстояло отвечать перед хозяином за потерянное имущество.

– Да уж, Ауднир хёльд не обрадуется! – Домочадцы Тингваля сокрушенно качали головами, зная бережливость соседа. – Такой убыток! А что взыщешь с тролля! На него ведь на тинге не пожалуешься! Ну да ты не печалься особенно, Кнёль. Ты же объявил о нападении в первой же усадьбе, так что хозяин с тебя не спросит.

Только Кнёля это мало утешало. Он знал, что хозяин непременно спросит за пропажу, притом именно с него.

Зато йомфру* Хельга, дочь Хельги хёвдинга, пришла от рассказа в настоящий восторг. Она засыпала Кнёля вопросами:

– А тролль был очень большой? Больше тебя? И больше Дага? Нет, это уже великан, настоящий великан! А вы его близко видели? А его морду ты разглядел? А кто разглядел? Ну, не может быть, чтобы никто не разглядел! Иначе как же вы догадались, что это тролль? А он что-нибудь сказал? А у него был хвост? Или хотя бы острые уши?

Но Кнёль был не в настроении отвечать на все эти вопросы, тем более что и ответить ему было нечего. Ту рослую фигуру, что вдруг возникла под елью, такая же темная и шершавая, как еловая кора, не требовалось разглядывать в поисках острых ушей и хвоста. От нее веяло такой жутью, что волосы шевельнулись, а ноги сами собой побежали прочь, не советуясь с головой.

От дальнейших нападок Кнёля избавила мать хёвдинга, фру Мальгерд. Она по-прежнему властвовала в усадьбе, тем более что Хельги уже лет десять как овдовел.

– Не приставай к человеку, Хельга! – сказала она внучке. – Он и так пережил кое-что, чего не желает тебе. Я верно говорю, Кнёль?

– Но разве это может быть? – спросила Сольвёр, одна из служанок. Девушка еще улыбалась забавному рассказу, но считала, что шутку не следует слишком затягивать. – У нас тут отроду не слышали ни о каких троллях.

– Я-то слышал! – с притворной многозначительностью вставил Равнир и снова покосился на Сольвёр. Он не упускал случая произвести впечатление.

– Еще бы – с такими-то большими ушами! – поддел его Рэвунг, парнишка из челяди.

Сольвёр улыбнулась, но ее недоуменный взгляд был устремлен на хозяйку. Мать хёвдинга незримо держала на своих плечах всю большую усадьбу, и домочадцы почитали ее не меньше, чем хозяйку Асгарда*, богиню Фригг*.

– Сейчас может быть все, что угодно, – со вздохом ответила фру Мальгерд. – Эта война все перевернула вверх дном. И люди, и тролли сорваны со своих мест, и все ищут себе приюта. Все может быть. Все может быть… И если этот тролль все-таки придет к нам в усадьбу, скорее всего, нам придется его принять.

– Тролля? – хором ахнули все стоявшие вокруг женщины и даже кое-кто из мужчин.

– Да. – Фру Мальгерд кивнула. – Нельзя нарушать обычай. Недаром говорится: чужая беда может стать и твоей.

Старая хозяйка пошла к дому, домочадцы провожали ее изумленными взглядами. Конечно, усадьба Тингваль считалась «мирной землей» – здесь принимали любого, кто нуждался в помощи, и даже убийца мог чувствовать себя здесь в безопасности. Но тролль!

Теперь уже никто не улыбался. Появление тролля еще могло оказаться шуткой или недоразумением, но война, увы, была правдой. На восточном побережье Квиттинга не очень хорошо знали, как и когда она началась, но вот уже второй месяц мимо шли, плыли и ехали беженцы с Квиттингского Севера, разоряемого фьяллями и раудами. Вид пострадавших и их рассказы внушали ужас. Фигура уходящей по двору фру Мальгерд – невысокой, чуть сутулой, по-своему стройной даже в шестьдесят лет, по-своему изящной в длинной синей накидке, обшитой белым мехом горностая, с серым вдовьим покрывалом на голове – казалась воплощением всего разумного, строгого, упорядоченного и надежного, чем славилась усадьба Тингваль. Но именно она опять напомнила о войне, и значит, еще не виденная Хравнефьордом война уже вступила в его сердце.

Но Хельга не умела и не хотела долго грустить. Убедившись, что из Кнёля больше ничего не вытянуть, она побежала на поиски брата и нашла его, как всегда, за делом. Последняя буря обнаружила, что крыша корабельного сарая протекает, и сейчас Даг вовсю занимался починкой, и не только распоряжался, а и сам сидел на крыше с большим молотком в руке.