Андрей Малютин - Путь оракула

Я закрыл книгу и поставил ее на место. Двенадцать камней, украшавших врата града Божьего, двенадцать камней, ранее украшавших шкатулку, – одни и те же. Совпадение? Понятно теперь, зачем Кутеев хранил камень в этой шкатулке. Божественный. А ведь недавно я назвал его чертовым. Тот, кто убил Кутеева, искал не шкатулку, вдруг подумал я, он искал именно камень. А если это так, то понятно, кто он. Это тот человек, чьим существом завладел черный Фиор, если верить написанному в блокноте отца. А раз камень у меня, то надо ждать неприятностей. Надо быть осторожней и внимательней, Эрл. Теперь я уже почти не сомневался, что написанные моим отцом рассказы в блокноте не были вымыслом.

Время клонилось к утру. Идти домой смысла не было, поэтому я решил расположиться на видавшем виды диванчике, стоящем в лаборантской. Спустившись вниз, я взял камень и завернул его в чистое полотенце. Пройдя в лаборантскую, я снял халат, вытащил из шкафа старую подушку с торчащими из наволочки перьями, похлопал ее по бокам и бросил на диван. Аккуратно положив камень, завернутый в полотенце, под подушку и оставив гореть только настольную лампу, лег. Прямо как принцесса на горошине, улыбнулся я и мгновенно уснул. Камень, лежавший под подушкой, светился бледно-лунным светом.

Он был, бесспорно, талантлив, если не гениален. Его научные работы производили фурор в астрофизике, несмотря на молодой возраст. В 18 лет он получил диплом Калифорнийского университета с отличием. В 25 он стал его профессором и, защитив диссертацию, получил ученую степень магистра. В 27 он стал директором Научного института астрофизики, им же и созданного. Под его научные изыскания выделялись огромные деньги из бюджета страны. Под его руководством работало огромное количество людей. Он подавал надежды. Звали его Том Смит.

Казалось, что в жизни он достиг всего, о чем только может мечтать молодой ученый. Но было одно «но». Он был одинок. У него не было ни друзей, ни жены, ни собаки. У него не было никого, кроме себя. Его родители умерли. Мать сразу после родов. Отец через два года после этого от рака. Воспитывался он в приюте, где окружающая обстановка научила его быть жестоким и напористым, изворотливым и находчивым, всегда говорить полуправду или что-то недоговаривать. Помимо этого он был одаренным ребенком и намного опережал сверстников в развитии. Его одногодки побаивались его, так как подавить его интеллектуально было просто невозможно, а физически просто не получалось. Мальчик был отлично развит и мог дать отпор любому желающему посягнуть на его честь и достоинство.

Сейчас он сидел в своем особняке, в одной из его комнат, где он часто уединялся наедине со своими мыслями. Ему было о чем подумать. На столике перед ним стояла бутылка дорогого коньяка, виноград в вазе, коробка конфет и нарезанный ломтиками лимон на тарелочке. Сегодня, 29 октября 2008 года, был день его рождения. Четверть с небольшим века. Целых двадцать восемь лет он прожил. Многого достиг. Многое успел, но чувствовал, что впереди его ожидает нечто. За прожитые годы он привык к одиночеству. Оно его не угнетало. Но именно в дни своего рождения ему всегда становилось грустно и хотелось, чтобы кто-то был рядом. Кто-то, с кем можно было поговорить по душам. Время клонилось к ночи, а он все сидел, уставившись на так и не открытую бутылку. Вдруг в дверь тихо постучали.

– Что там, Пьер?

– Хозяин, – дверь тихо приоткрылась и в проеме появилась фигура швейцара. – К вам пришел какой-то человек. Говорит, что у него неотложное дело.

Глаза Тома оживились. Он встал и подошел вплотную к швейцару. Тот опустил глаза, уставившись Тому на тапочки.

– Какой-то человек, говоришь? Так что же ты его не пропускаешь, – закричал Том, – я сижу здесь как одинокий кактус в прерии, а ты приходишь ко мне с докладом. Быстро впусти его. Быстро.

Швейцар словно растворился. Том взял еще один бокал, снова уселся в кресло и открыл бутылку. Он решил не переодеваться. В это время дверь открылась, и на пороге появился очень высокий человек в дорогом, черном костюме, лет сорока на вид. Рубашка его была серого цвета и почти сливалась с костюмом. Длинные, прямые, черные, как смоль, волосы спадали ему на плечи. Издали он казался просто большим черным пятном. Лишь две детали выделялись на фоне этой черноты. Это бледно-бордовый, цвета крови галстук и белые глаза, в которых, создавалось впечатление, не было радужек. Человек, не представившись и не поздоровавшись, прошел по комнате и сел в кресло напротив Тома. Тот удивился такой бесцеремонности, но не подал вида. «Если этот человек ведет себя так, значит, имеет на то основание», – подумал Том. Посмотрим, с чем он пришел.

– Коньяк? – предложил молодой ученый.

Черный человек покачал головой и отодвинул пустой бокал от себя подальше. Затем откинулся на спинку кресла и уставился на Тома своими пустыми глазами, в которых все-таки различалась радужка, вернее, ее светло-серые контуры. Зрачки выделялись на фоне этих глаз словно две капли чернил на белом листе бумаги. А внутри этой черноты было что-то пугающее и настораживающее. Том попытался не отводить взгляда. Он не привык проигрывать, но взгляд этих глаз был просто невыносим. Он словно выжигал душу. Наконец, Том, не выдержав, опустил глаза.

– Как хотите, я все же выпью, – Том плеснул себе ароматной вязкой жидкости в бокал и выпил одним махом. – Чем могу служить?

– Хорошее начало, – тихим баритоном произнес человек в черном, – служить! Вот именно, служить! – воскликнул он. – Ты должен будешь мне служить. Мне и тем силам, которые я представляю.

– Я никому не обязан служить в том смысле, что имеете в виду вы, – спокойно сказал Том, хоть внутри его все закипело, – кроме разве что науки. Он посмотрел на лежавший на краю стола колокольчик для вызова швейцара.

Человек в черном ухмыльнулся.

– Нехорошо, – тихо произнес он. – Не успел я прийти, а ты уже думаешь выгнать меня.

Колокольчик сдвинулся со своего места и поехал по полированному столу в его направлении. Он остановил его пальцем, на котором был надет серебряный перстень с бордовым плоским камнем. Присмотревшись, Том различил на его полированной поверхности выгравированную гиену. Взяв колокольчик двумя пальцами, человек в черном позвонил в него. Но никто не появился.

– Никто не придет, Том. Не надейся. Довольствуйся моим обществом.

– Как вы это сделали? – Том не смог скрыть своего удивления. – Вы прочитали мои мысли? – Он даже не подумал, почему швейцар не появился на зов. Настолько Том был поражен и заинтригован.

– Я многое могу, Том. Многое, на что не способны люди. И я могу сделать так, что ты тоже сможешь обладать силой, какой обладаю я.