Андрей Демидов - Золотая лоция

Ладри кивнул, открыл рот, чтобы что-то сказать, но Ацур остановил его:

– Теперь я возьму куски смолы и буду в тебя кидать.

Перебравшись через клеть, где сонно крутили головой куры, Ладри изготовился и ловко увернулся от первого комка.

– Молодец, – сказал наблюдающий за обучением Бирг, поглаживая ладонью свою флейту, на которой так и не заиграл, будто не хотел осквернять её звук грязной водой залива.

Следующий кусок смолы попал Ладри точно в лоб.

– Плохо. – Ацур огорчился больше мальчика. – Давай ещё раз.

Тем временем Вишена пытался вернуться к ночному разговору с Рагдаем. Тот рассеянно поглядывал по сторонам и не сразу удостоил конунга вниманием.

– Боги вернули тебе ясность ума, конунг.

Рагдай снял горячий от солнца серый шерстяной плащ и, оставшись в льняной рубахе с двойным полотном на груди и спине, оглядел близкие теперь берега, затянутые то ли дымом селений, то ли облаком пожара:

– Не пора ли нам возвращаться к островам? Всё ясно. Одра разлилась. В устье сильное течение, много опасного топляка. Шванганг затоплен. Фризы заняты своими делами. Возможно, даже вергельд платить не придётся. Войны нет.

– Ещё немного приблизимся. Может, захватим толкового проводника. Вон там вроде виднеется челн. – Вишена выжидающе уставился на Рагдая. – Рассказывай.

– Тот монах, умерший у меня на руках в Миклгарде, рассказал, что по воле епископа Бэды во главе отряда из самых доверенных воинов он должен был встретиться с посланцем из Поднебесной. Ему удалось вывезти часть золота, но, опасаясь мести императора Тайцзуна, для которого и горы, и пустыни – не преграда, он попросил покровительства Рима. Папа Григорий обещал укрывать беглецов, и золото передали отряду Эгидия и погрузили на галеру. И она отплыла из Триполи, но до Италии не дошла. Ночью, около Крита, Эгидий и десять его соратников убили остальных и заставили рабов грести без отдыха. Через четыре дня, обогнув Кикландские острова, высадились недалеко от Фессалоник. Там затопили галеру вместе с прикованными к ней рабами. Потом ушли через Родопские горы в долину Маницы, где хотели укрыться и выждать. Им не повезло. Видимо, папа Григорий так истово молился об их наказании, что Бог услышал его. Среди них началась странная болезнь. А потом напали авары. Часть сокровищ не успели спрятать – камни, украшения, монеты захватили кочевники. Но было и ещё нечто: золотой шар размером с голову… Эгидий знал много языков и наречий и аварский каган, взял его к себе. Когда каган был с посольством в Фессалониках, Эгидия выкрали посланцы Бэды.

Они пытали его: где находится золотой шар. Эгидий солгал, что шар зарыт на берегу Маницы, и вызвался быть проводником. По пути он сбежал, но был пойман. Бежал снова. Скрывался на островах, хотел потом укрыться в Куябе, но люди Бэды выследили его. Шар, Вишена, золотой шар – вот что мне нужно из всего этого золота.

– Да, клянусь Одином, это, должно быть, ценная вещь, раз она так нужна папе римскому. Это, наверное, что-то вроде тех волшебных вещей, что отдала нам Мать Матерей, когда мы три года назад ходили с тобой в Урочище Стуга. – Вишена вдруг оживился, в глазах его появился хищный блеск. – Так сколько, ты говоришь, там золота?

– Помни, золотые пластины Матери Матерей сделали в Тёмной Земле столько бед, попав в твои руки… – Рагдай словно не слышал вопроса. – Но, впрочем… Это в прошлом. Я прошу, если мы с помощью неба добудем это золото, то ты отдашь шар мне. – Рагдай взял конунга за плечо. – Обещаешь?

– Конечно! – Вишена вытащил из ножен меч, с силой всадил его в доски у своих ног и, положив ладони на рукоять, поднял лицо к небу: – Клянусь милостью всех богов, богинь асов и ванов, альвов и валькирий, клянусь подвигами эйнхериев, пирующих в Валхалле, что никогда не притронусь к шару!

Он наклонился, истово поцеловал рукоять меча, затем не без труда выдернул его из доски, оглядел остриё и очень спокойно спросил:

– А золото где?

– Там же, где его оставили: в небольшой пещере, промытой в известняковой горе давно пересохшим ручьём.

– Что? Ты ведь сказал, что его захватили авары! – Вишена пошатнулся, ему показалось, что в улыбке Рагдая сквозит безумие, а всё рассказанное им – невероятный бред, родившийся от постоянного бдения над рукописями, от колдовства над травами или долгого созерцания звёзд.

Рагдай с удивлением наблюдал, как лицо конунга неожиданно изменилось.

– Вишена, что с тобой? У тебя лихорадка?

– Рагдай… – простонал тот, – скажи правду, заклинаю тебя всеми богами.

– Какую правду?

– Про золото. Где оно? И есть ли оно вообще…

– Я ведь уже сказал. Оно в пещере, в долине реки Маницы. Каган выполнил просьбу Эгидия: пещеру охраняет отборный отряд.

Рагдай озабоченно положил ладонь на лоб Вишены.

– Подожди, может, у тебя жар?

– Нет. – Вишена стряхнул руку и подозрительно оглянулся – не видел ли кто его мгновенную слабость. Увидев, что только Ладри и Ацур, прекратив бросать друг в друга куски смолы, поглядели в его сторону, конунг успокоился. – Значит, мы добираемся до этой Маницы, находим русло пересохшего ручья, поднимаемся по нему, вырезаем отряд аваров – и золото наше. Клянусь Одином, это просто.

Рагдай неопределённо пожал плечами. Сделав несколько задумчивых шагов вокруг него, Вишена с надеждой спросил:

– А может, возьмём золото без Стовова? Зачем он – будет требовать не меньше трети.

– А две трети кому? – прищурился Рагдай, наперёд зная ответ.

– Мне и моей дружине. А тебе Шар. Очень ценный, – невозмутимо сказал Вишена, наблюдая, как Рагдай сначала закрывает лицо руками, потом начинает мелко трястись и наконец разражается безудержным смехом.

– Что, что он сказал? – подбежал и затеребил Рагдая за рукав Ладри. – Скажи мне!

– Уйди, мальчик, – отмахнулся от него тот, вытирая слёзы. – Ацур, отзови своего ученика.

– Ладри, иди сюда и никогда не вмешивайся в разговор старших, а когда сам будешь старшим, не вмешивайся в разговор конунгов, – многозначительно изрёк Ацур.

Мальчик неохотно повиновался.

– Вишена, редко кто из конунгов за все свои походы добывал и двадцатую часть тех богатств, – сказал Рагдай, став вдруг совершенно спокойным.

– Без Стовова нам не удастся вывести всё это золото, а тем более пробиться с ним обратно. А потом, Часлав, сын Стовова, мой друг, и он способен многое сделать для земли, на которой я родился, да и ты тоже.

– Мой дом – ладья, – нахмурился Вишена, – странно отдавать человеку золото только потому, что он живёт там, где ты родился. Это тебе скажет любой… Клянусь Велесом, это знают все от Персии до Ирландии. Ладно, пусть Стовову достанется половина, если ты так хочешь.

Не говоря больше ни слова, с видом неизъяснимого сожаления, Рагдай облокотился на борт ладьи и стал рассеянно смотреть на проплывающий мимо поток мутной жижи. Вишена пристроился рядом, тоже уставившись в воду. Так они стояли довольно долго, невольно прислушиваясь, как Ацур учит Ладри, как напевает себе под нос Бирг, а Эйнар рассказывает про Сельму, служанку ярла Эймунда, сетуя на то, что забавы с ней ему пришлось прервать из-за Вишены, который так неосторожно ошибся с сыновьями Бертила. Свивельд и Ингвар вяло обсуждали причину начала войны между богами.