Даниял Ибрагимов - Противоборство

Однако кокиль башни сулил быть громоздким и трудоемким сооружением, довольно высокой стоимости. Кроме того, при изготовлении кокиля необходимо было обеспечить свободное удаление отливки вместе с литниковой системой из формы, выход газов и устранить пригорание и приваривание отливки к кокилю, для чего поверхность полости кокиля нужно было покрывать огнеупорной облицовкой и краской.

Поэтому Литвинов и Бурлаков советовались с ведущими инженерами, литейщиками. Модель кокиля делали комсомольцы Василий Щербаков, Александр Тетляков, Александр Юрков. Литвинов и Бурлаков от них ни на шаг не отходили, едва возникала заминка – брались за инструмент. Дома в те дни Литвинов практически не бывал.

Первые две отливки в металлический кокиль башни Литвинов пометил знаком «ОП» – опытная партия. И попросил соседа Николая Пермякова, собиравшегося на полигон, их не жалеть.

Вернувшись с испытаний, Пермяков разыскал Литвинова, оттащил от контрольной плиты, обнял. «То, что надо, Ваня. Стоят ваши башни, как заколдованные».

Уже потом будет подсчитана годовая экономия от внедрения рацпредложения двух мастеров. Она составит два миллиона рублей. Потом выйдут листовки с их портретами, потом в лабораториях точно определят, насколько упрочилась структура металла, отлитого в кокиль, обнаружат дополнительный слой плотности, который приобретает отливка. Все это будет потом. Но никогда Литвинов не будет счастлив так, как в тот день, когда с испытаний вернулся и разыскал его в цехе Николай Пермяков. Остается добавить, что все причитающиеся вознаграждения за внедрение рацпредложения номер 1254, а оно было немалым, Литвинов и Бурлаков перечислили в фонд обороны страны.

Рацпредложение Литвинова и Бурлакова распространили и на другие танковые заводы. В кокиль стали отливать и башню танка Т-34.

Еще до войны инженерами В. С. Ниценко и В. Б. Бусловым и другими была решена проблема отливки башен. Это означало поистине титанический процесс в танкостроении и в литейном деле.

На Урале этот метод был усовершенствован и внедрен. Создатели кокильного литья башен удостоились Государственной премии.

Литые башни отлично показали себя во фронтовых условиях.

Так как кокиль использовался многократно, исключая потребность в трудоемкой песчаной форме, то уже на 10 – 15 заливках расходы на его изготовление полностью окупались.

К десятым числам сентября линия фронта вплотную приближалась к Ленинграду. Создалась реальная опасность выхода противника на окраины города вслед за отступавшими советскими войсками.

Подтянув дальнобойную артиллерию, противник 4 сентября произвел первые выстрелы по городу из 240-миллиметровых орудий. Этот день явился началом долгих и тяжелых испытаний для ленинградцев. Огонь велся одиночными выстрелами со стороны Тосно. Снаряды попали в заводы «Большевик», «Салолин» и 5-ю ГЭС.

8 сентября в 18 часов 55 минут авиация противника произвела ожесточенный налет на город, сбросив 6327 зажигательных бомб, а в 22 часа 35 минут тяжелые бомбардировщики неприятеля сбросили 48 фугасных бомб массой до 250 – 500 килограмм.

10 сентября в Ленинград прилетел новый командующий Ленинградским фронтом генерал Жуков. Когда он доложил в Ставку по прямому проводу: «В командование вступил», Сталин попросил к телефону Жданова и предложил эвакуировать Кировский завод на Урал, считая, что немцы не дадут работать. Учитывая конкретную обстановку в Ленинграде, Жданов и находившийся в его кабинете директор ЛКЗ Зальцман просили Сталина временно не трогать ЛКЗ и взяли на себя обязательство в ближайшие дни выпускать по 10 танков в день и восстановить производство полковых пушек в необходимом количестве. Предложение Жданова и Зальцмана было принято, и они слово сдержали.

«Удивительно мужественно», по словам Жукова, дрались войска и ленинградцы, оборонявшие ближние подступы к городу. Прославленный Кировский завод не только продолжал давать продукцию – тяжелые танки КВ и полковые пушки,– но и посылал на фронт бойцов. У порога родного города под огнем противника ополченцы превращались в опытных солдат. Впереди, как всегда, были коммунисты.

Трофейный немецкий документ, отнюдь не предназначавшийся для посторонних глаз, показывает как мужество наших людей, так и возможность боевой техники, создававшейся в те дни кировцами.

«Русский танк КВ-1 сумел достичь единственной дороги в тылу немецкой ударной группы и блокировал ее на несколько дней. Появившиеся первыми, ничего не подозревавшие грузовики с припасами были немедленно сожжены танком. Практически не было средств, чтобы справиться с чудовищем. Танк нельзя обойти, вокруг топкая местность. Нельзя подвезти боеприпасы, тяжелораненые умирали, их нельзя было вывезти. Попытка ликвидировать танк огнем 50-миллиметровой противотанковой батареи с расстояния 500 метров привела к тяжелым потерям в расчетах и орудиях. Танк не имел повреждений, несмотря на то, что, как выяснилось, получил 14 прямых попаданий. От них остались лишь вмятины на броне. Когда подвезли 88-миллиметровое орудие на расстояние 700 метров, танк спокойно выждал, пока оно будет поставлено на позицию, и уничтожил его. Попытки саперов подорвать танк оказались безуспешными. Заряды были недостаточными для громадных гусениц. Сначала группа солдат и гражданских лиц снабжали танк снарядами и припасами по ночам, затем все подходы к нему были перекрыты. Однако и это не заставило танкистов покинуть свою позицию. Наконец, он стал жертвой хитрости. 50 немецких танков симулировали атаку со всех сторон, чтобы отвлечь внимание. Под прикрытием ее удалось выдвинуть и замаскировать 88-миллиметровое орудие с тыла танка. Из 12 прямых попаданий 3 прошли броню и уничтожили танк».

Так описан подвиг безымянных советских танкистов сухим языком гитлеровского штабиста. А героические подвиги наших бойцов и командиров были не исключением, а повседневным правилом.

Но это свидетельство немецкого штабиста не только ода мужеству и героизму танкистов, но и ода самому танку – детищу конструкторов Кировского завода, ода грозной продукции золотых рук рабочих-кировцев.

К этому времени героические защитники легендарного города справились с труднейшей задачей: фронт под Ленинградом стабилизировался, непосредственная угроза городу была снята. 18 сентября Гальдер признал поражение германского оружия:

«Положение здесь будет напряженным до тех пор, пока не даст себя знать наш союзник – голод».

22 – 23 сентября ушли из-под Ленинграда на юг избитые у стен невской твердыни танки группы Гота, которой предстояло наступать на Москву. 22 сентября Гитлер отдал директиву: