Даниял Ибрагимов - Противоборство

Ночью Махура вышел к сопкам, и вскоре пакет с фотографиями подбитых танков начал свой опасный и сложный, но очень быстрый путь. Сначала он попал в руки мотоциклистов из отряда «Парижская коммуна», затем – к мотоциклистам из Барселоны и, побывав еще в нескольких руках, прибыл в Москву в Автобронетанковое управление Красной Армии.

Начальник управления Густав Густавович Бокис и начальник Военной академии механизации и моторизации РККА Иван Андрианович Лебедев долго совещались, рассматривая фотоснимки танков с зияющими пробоинами.

– Что скажете? – спросил Бокис у Лебедева.

Лебедев вздохнул:

– Обычная броня в 15 – 20 миллиметров может предохранить только от пуль. Нужна броня более толстая.

– Более толстая... 30, 40, 50, 70 миллиметров, больше или меньше? – сдержанно спросил Бокис.

– Об этом надо подумать.

– А какой двигатель потянет такой танк с толстой броней? А ходовая часть?

– И это – для размышлений...

События в Испании подтверждали мысль военных специалистов, что обычная 15 – 20-миллиметровая броня предохраняет только от пуль. Правда, в наши войска к этому времени уже стал поступать новый танк БТ-7, броня которого была на 5 миллиметров толще, чем у Т-26. Однако специалисты понимали, что быстро развивающееся противотанковое и танковое вооружение скоро преодолеет этот бронебарьер.

Позже, когда Бокис и Лебедев пришли к единому мнению, на имя наркома тяжелой промышленности Серго Орджоникидзе пошла специальная записка. В ней была детально обоснована необходимость применения для танков толстой брони.

...Нарком долго разглядывал испанские фотографии. Больно было смотреть на фото одной из Т-26, с которой снесло башню: «Люди, люди,– мучительно думал Орджоникидзе,– наши люди погибли в этих железных коробках... Сгорели».

Да, кровью, нередко ценой жизни советские танкисты в Испании добывали для советских конструкторов сведения о недостатках наших танков. Пренебрегать ими было не только нельзя, но и преступно.

В январе 1937 года из Испании вернулся Поль Арман. Через несколько дней его пригласили в Кремль. Заместитель Председателя Президиума Верховного Совета Союза ССР Григорий Иванович Петровский вручил ему Грамоту Президиума Верховного Совета СССР о присвоении звания Героя Советского Союза.

Советское правительство, придавая большое значение урокам боев в Испании, решило созвать совещание в Кремле. В наркомате обороны шла тщательная к нему подготовка. В числе других докладчиком намечался и Поль Арман. Ему поручили рассказать о выполнении специального задания танкистами. Время на доклад – 15 минут.

5 февраля 1937 года в Овальном зале Кремля собрались группа участников боев в Испании, работники оборонной промышленности, главные конструкторы, высший командный состав, руководители партии и правительства. Председательствовал на совещании нарком обороны К. Е. Ворошилов.

Первому предоставили слово комкору Смушкевичу, который доложил о действиях в небе Испании наших летчиков.

Суть его доклада позже изложена в книге «Цель жизни» Александра Сергеевича Яковлева, в главе «Уроки Испании». Там сказано:

«В Испании И-15 и И-16 впервые встретились с „мессершмиттами“. Это были истребители Ме-109В с двигателем Юнкерса ЮМО-210 мощностью 610 лошадиных сил, и скорость их не превышала 470 километров в час.

Наши истребители по скорости не уступали «мессершмиттам», оружие у тех и других было примерно равноценное – пулеметы калибра 7,6 миллиметра, маневренность у наших была лучше, и «мессерам» сильно от них доставалось.

Этому обстоятельству руководители нашей авиации очень радовались. Создавалась атмосфера благодушия, с модернизацией отечественной истребительной авиации не спешили. Тем временем гитлеровцы проявили лихорадочную поспешность и учли опыт первых воздушных боев в небе Испании».

– Теперь послушаем Героя Советского Союза майора Армана,– объявил К. Е. Ворошилов.

Арман слушал и не слушал доклад комкора Смушкевича. Он был поглощен мыслью, как за 15 минут сказать самое важное и ничего не упустить. Поэтому и не услышал приглашения Ворошилова.

– Товарищ Арман! – повторил нарком обороны.– Вы что, плохо слышите?

– Ты что, не знаешь, что со временем все танкисты становятся пациентами врача «ухо, горло, нос»,– сказал Сталин, обращаясь к Ворошилову, очевидно, помогая Арману выйти из затруднительного положения.

Арман никогда еще так близко не видел Сталина. Его поразили исключительная простота и скромность одежды. На нем был полувоенный китель и темные брюки, слегка приспущенные на голенища мягких, кавказских сапог. В руке держал свою неизменную трубку.

Еще слушая комкора Смушкевича, Арман заметил, что Сталин внимателен к докладчику. Время от времени почти не слышно выходил из-за стола, прохаживался, возвращался к столу, делал записи в блокноте карандашом.

Сталин перебивал докладчика на полуслове вопросами, в которых была строгая дотошность, стремление проникнуть в глубь проблем, связанных с тактическими, техническими свойствами самолетов, известными только узким специалистам. Вопросы его были точны и не допускали приблизительных, туманных ответов. Присутствующие знали, что вооружение и перевооружение армии – давний, прочный и глубокий интерес Сталина.

Арман коротко рассказал о боевых действиях танкистов и сразу же перешел к характеристике танка Т-26, особенно его ходовой части.

Нельзя сказать, что когда Арман вышел на трибуну, его волнение сразу как рукой сняло, нет, но постепенно оно ослабевало.

– В гористой местности и на каменистом плоскогорье отчетливо проявились слабости машины,– продолжал Арман.

Сталин его перебил вопросом:

– А как бы в этих условиях чувствовал себя танк БТ-5 – лучше или хуже?

Арману нелегко было ответить на этот вопрос. В бригаде, в которой он служил до Испании, и в Испании ему пришлось воевать на Т-26. Быстроходные же колесно-гусеничные БТ-5 только видел.

И все же попытался сопоставить сильные и слабые стороны двух типов танков. Вооружение у них было одинаковым. Но у Т-26 ходовая часть не обеспечивала ему достаточной быстроходности, что коренным образом отличало его от не менее популярной машины 30-х годов серии БТ. У Т-26 были и другие «болевые точки» – слабый 90-сильный мотор, много неприятностей приносили листовые рессоры. Хотя БТ-5 на 3,5 тонны и тяжелее – его ходовая часть была более надежной, а мотор в 4 раза мощнее, чем у Т-26. Поэтому БТ-5 мог развивать скорость больше 50 километров в час на гусеницах и 70 километров без них. А скорость, маневренность – это также и

защитное средство танка, особенно в условиях интенсивного противотанкового огня противника. Обо всем этом и сказал Арман.