Уинстон Черчилль - Вторая мировая война. (Часть I, тома 1-2)

10. Район к северу от Малл-оф-Кинтайра до Скапа-Флоу, Шетландских и Фарерских островов находится в сфере действий главных сил флота. Переброска экспедиционных сил с побережья Норвегии была бы весьма рискованным делом, и их прибытие в любое место вокруг Кромарти-Фёрт не составило бы никакой серьезной угрозы. Силы противника, который сейчас притаился, сосредоточившись в одном месте, оказались бы распыленными.

Ему пришлось бы наступать в труднопроходимой, малонаселенной местности. Его можно было бы сдерживать до тех пор, пока туда не были бы переброшены достаточные силы, а его линии коммуникаций были бы немедленно перерезаны с моря. Это еще более затруднило бы его положение, поскольку расстояния до любого важного объекта были бы намного длиннее и ему потребовался бы многочисленный колесный транспорт. В этом секторе невозможно укрепить все места высадки, и попытка сделать это была бы пустой тратой сил. Для контратаки здесь гораздо больше времени, чем на юго-востоке рядом с Лондоном.

11. Следующим по важности сектором после сектора от Уоша-до Дувра является участок от Кромарти-Фёрта до Уоша.

Однако здесь все гавани и входы защищены как с моря, так и с тыла, и контратаку превосходящими силами можно будет провести через 24 часа. После Лондона наиболее важным объектом следует считать Тайн, ибо здесь (и в меньшей степени на Тисе) за короткое время вторгшиеся войска или участники крупного набега могли бы причинить большой ущерб. С другой стороны, условия моря и погоды здесь более благоприятны для нас, чем на юге.

12. Комитет начальников штабов должен попытаться определить относительную уязвимость и возможность обороны этих секторов как с точки зрения людей, используемых для позиционной обороны побережья и гаваней, так и с точки зрения количества дней или часов, в течение которых можно будет организовать сильную контратаку».

Уже в то время положение начало меняться коренным образом. Наша отличная разведка подтвердила, что Гитлер дал окончательный приказ об осуществлении операции «Морской лев» и что шла активная подготовка к ее проведению. Было очевидно, что этот человек решил осуществить попытку. Более того, объектом нападения был другой фронт, а вовсе не восточное побережье, которому, по обоюдному согласию, начальники штабов, морское министерство и я по-прежнему придавали наибольшее значение (возможно, что это был какой-нибудь дополнительный фронт, помимо восточного).

Но впоследствии произошла быстрая перемена. Большое количество самоходных барж и моторных лодок начали проходить по ночам через Дуврский пролив, проскальзывая вдоль французского побережья и постепенно сосредоточиваясь во всех французских портах от Кале до Бреста. Наша ежедневная аэрофотосъемка точно регистрировала это движение. Перестановка наших минных полей ближе к французским берегам была сочтена невозможной. Наши мелкие корабли начали тотчас же нападение на суда в пути, а наша бомбардировочная авиация сосредоточила свои действия против этих новых портов, откуда противник намечал вторжение.

В то же время поступало много сведений о сосредоточении немецкой армии или армий вторжения вдоль этой полосы неприятельского побережья, о переброске по железным дорогам и о скоплении большого количества войск в районе Кале и Нормандии. Позже нам стало известно о появлении близ Булони двух горных дивизий с мулами, предназначавшихся, видимо, для штурма Фолкстонских утесов. Одновременно вдоль всего французского побережья Ла-Манша начало вступать в действие множество батарей мощных дальнобойных орудий.

В ответ на эту новую угрозу мы начали переносить центр тяжести с одной ноги на другую и занялись совершенствованием всех своих средств переброски крупных и все возраставших резервов на южный фронт. Примерно в конце первой недели августа генерал Брук, бывший тогда уже главнокомандующим войсками метрополии, указал, что угроза вторжения создавалась в равной мере и на южном побережье. Численность, боеспособность, мобильность и оснащенность наших вооруженных сил непрерывно возрастали.

В августе – сентябре произошло следующее изменение в группировке наших сил:

Таким образом, во второй половине сентября мы могли ввести в действие на фронте южного побережья, включая Дувр, 16 прекрасных дивизий; из них три были бронетанковыми дивизиями или их эквивалентом в бригадах; все это служило дополнением к местной береговой обороне и могло быть очень быстро введено в действие против любых высадившихся сил. Это обеспечивало нам ударный кулак или несколько таких кулаков, которые генерал Брук мог пустить в ход, когда потребуется, и никто не мог сделать этого лучше него.

На протяжении всего этого периода мы не имели уверенности в том, что заливы и устья рек от Кале до Терехеллинга и Гельголанда со множеством островков у голландского и бельгийского побережий («загадка песков» прошлой войны) не скрывают каких-либо скоплений вражеских войск с мелкими или средними судами. Следовало ожидать атаки на участке от Гарвича до Портсмута, Портленда или даже до Плимута с центром на Кентском мысу. Мы имели лишь отрицательные сведения о том, не будет ли третья волна вторжения, согласованная с другими, осуществляться на крупных кораблях из Балтики через Скагеррак. Это было абсолютно необходимо для успеха немцев, ибо никаким иным путем нельзя было доставить тяжелые орудия высадившимся армиям или создать большие склады снабжения на транспортах или около этих транспортов, ставших на якорь вблизи восточного побережья.

Теперь мы вступили в период величайшего напряжения и бдительности. Все это время мы, конечно, должны были держать крупные силы севернее Уоша, вплоть до Кромарти; были улучшены способы переброски частей на тот случай, если бы выяснилось, что решительное наступление ведется на юге. Густо разветвленная железнодорожная сеть нашего острова и наше неизменное господство в воздухе над Великобританией, безусловно, дали бы нам возможность перебросить четыре-пять дивизий для усиления обороны на юге, если бы в этом возникла необходимость, на четвертый, пятый и шестой день после того, как полностью определились бы масштабы вражеских усилий.

Мы очень тщательно изучили все фазы луны, а также приливы и отливы. Мы считали, что противник предпочтет пересечь пролив в ночное время и произвести высадку на рассвете; теперь нам известно, что командование германской армии намеревалось поступить именно таким образом. Оно намечало совершить переправу при ущербной луне, чтобы сохранить боевые порядки и высадиться точно в намеченном пункте. Тщательно взвесив все эти данные, морское министерство пришло к выводу, что наиболее благоприятным для противника будет период между 15 и 30 сентября, и в этом случае, как нам теперь известно, мы мыслили одинаково с нашим противником.