Энтони Уорнер - Разъяренный повар. Как псевдонаука не дает нам нормально поесть

На каждого Чарльза Таунса найдется еще тысяча людей, которые трудятся так же много, так же самоотверженно, но их не ждет блестящий финал. Открытий, меняющих мир, не много, но они были бы невозможны без гудящего улья научных умов. Многочисленные безрезультатные эксперименты ни к чему не приведут. Подавляющее большинство ученых состарятся, так и не получив Нобелевскую премию и не сделав потрясающий научный прорыв; их имена не впишут в историю. Но эти «неудачи» на самом деле вовсе не неудачи. Они вносят такой же вклад в прогресс, как работы Таунса, Бора, Маршалла или Уоррена, – они исследуют все возможные пути и помогают другим найти правильную дорогу к успеху. Невозможно предсказать, где произойдет следующее открытие, меняющее мир. Мы просто должны доверять процессу, поскольку время от времени он приносит результат.

Я всегда буду осуждать тех, кто строит дикие инсинуации, переносит результаты из пробирки на весь реальный мир. Но это не значит, что эксперименты, на которые эти люди ссылаются, не имеют ценности. Первоначальные наблюдения Александра Флеминга были сделаны в чашке Петри, но благодаря им изменился мир. Многие другие наблюдения in vitro мало что изменят, лишь единицы изменят мир, но они подтолкнут человеческие знания чуть дальше, а значит, приблизят нас к следующему прорыву.

Если вы действительно хотите понять, как опознать плохую науку, есть одно простое правило, которое превосходит все остальные, приведенные в этой книге. Простейший способ обнаружить фальшивых пророков – приглядеться к ним: если они на сто процентов уверены в себе, значит, точно фальшивые. Настоящего ученого определяют не звания, не индекс цитирования и даже не потрясающие открытия. Настоящий ученый – тот, кто уверен в ограниченности своего знания. Он всегда будет сомневаться, всегда будет задавать вопросы, его всегда будет беспокоить «еще одна вещь». Все, кто говорят вам, что знают, что уверены, что не сомневаются, либо невежественны, либо нечестны. Когда прекращаются сомнения, заканчиваются наука и прогресс. Только тот, кто сомневается в общепринятом взгляде на порядок вещей, создаст лазер, придумает полупроводник или выпьет стакан бактерий.

По мере того как повышается уровень образования и информация становится более доступной, растет поток упреков в адрес экспертов, отрицание общепринятых взглядов становится все более массовым явлением. Люди все чаще прислушиваются к аутсайдерам. Да, сомнения и несогласие – двигатель научного прогресса, но новый подход к информации сулит большую опасность. Научное сообщество всегда придерживалось консенсуса, а внутренние разногласия происходили вдали от публики. Сегодня они происходят на виду у всех мировых медиа, а точка зрения одиночек и фанатиков может получить такой же статус, как точка зрения всего научного истеблишмента. Разногласия случаются и на передовой науки, но нужно помнить, что она опирается на целый пласт тщательных экспериментов и надежных доказательств, на проверенные теории, которым мы можем доверять. Таунс был пионером по части лазеров, но он должен был понимать работы Эйнштейна и Бора, чтобы добиться этого. Маршалл и Уоррен бросили вызов многим идеям своих коллег, но их работа восходит к трудам Пастера.

Традиция стыдить экспертов – один из самых пагубных общественных трендов последнего времени. Он может нанести огромный вред. Сомневаться в науке – значит пренебречь всем, что она сделала для человека, игнорировать поразительный прогресс последних столетий. В конце концов, в том, что люди ставят под сомнение достижения науки, печатая свои слова на компьютере, подключенном к интернету через оптоволоконные кабели, заложена ирония. Глупо сомневаться в компетентности диетологов и исследователей в области питания, живя в мире, где работа этих специалистов изменила ожидаемую продолжительность жизни, качество жизни и состояние здоровья. Стоит подумать об этом, прежде чем считаться с мнением тех, кто стыдит экспертов.

Нам нужны эксперты. Нужны, чтобы сверлить наши зубы, чинить ноутбуки, строить мосты, проводить операции. Мы не должны подходить к науке избирательно. Мы не должны считать, будто в каких-то областях мы сами имеем экспертное мнение – просто потому что инстинкт подсказывает, будто мы правы.

То, что результаты работы ученых в области питания кажутся менее осязаемыми, чем результаты работы инженеров, хирургов или программистов, не значит, что они менее важны. Ученые уже открыли способы обработки воды, а это спасло миллионы жизней. Наука о питании создала технологии консервации и хранения, позволяющие употреблять питательные продукты круглый год. Она изменила цепь продовольственного снабжения, избавив миллиарды людей от голода и жажды. Благодаря этому стало меньше катастрофических, тяжелых событий, которые так долго омрачали человеческие жизни. Наука открыла витамины, которые помогают осуществлять профилактику и лечение разрушительных болезней, основанных на витаминном дефиците. Она выделила инсулин, и люди, страдающие от диабета первого типа, теперь не умирают в детстве. Она разработала простую и эффективную пероральную регидратационную терапию от диареи, которая спасла миллионы жизней во всем мире. Она почти удвоила нашу ожидаемую продолжительность жизни за последние сто лет. Безумие говорить, что она в упадке.

Я не ученый. С каждым написанным мною словом можно поспорить, из-за того что у меня нет полномочий, докторской степени, опубликованных исследований. Я просто шеф-повар, который разрывается меж двух миров. Любовь к еде определила мою жизнь, страсть к науке наполняет мои мысли. Я очень мало помню из курса биохимии, но даже если бы помнил гораздо больше, наука так здорово продвинулась, что стала просто неузнаваемой. Но тот опыт зародил во мне понимание, каково это – быть ученым.

Как наука может продолжать менять мир в эпоху, когда доступ к информации совершенно изменился? Для многих областей это просто, но когда дело доходит до питания, начинаются огромные сложности. Чем меньше мы доверяем нашим экспертам и чем чаще полагаемся на быстрые ответы, тем более мы уязвимы для фанатиков и шарлатанов. Ответственность лежит на нормальных людях, таких как мы с вами.

Пожалуй, одна из величайших научных инициатив всех времен, миссия «Аполлон» с высадкой на Луне, была вдохновлена речью Джона Кеннеди, которую он произнес в 1961 году на совместном заседании конгресса. Кеннеди рассказал о том, что многие в то время считали недостижимой целью. Его речь примечательна и вдохновляет по многим причинам, но, пожалуй, ключевые слова в ней – вот эти: «В самом буквальном смысле, это не один человек полетит на Луну. Если мы примем положительное решение, на Луну полетит целая нация: все мы должны работать, чтобы отправить туда человека».