Вильям Похлёбкин - История водки

Мера, или осминник, осмина, осмерик, была равна примерно 1 гектолитру объёма (хмель насыпали без утрясывания, свободно). Пуд равен 16 кг. Таким образом, из 16 кг мёда после варки в хмелевой растительной массе и после отстаивания, снятия вощины оставалось около 1/3 объёма. Если учесть, что мёд затем забраживали и частично томили в печи, то можно считать, что получалось в результате около 1/4 первоначального веса, то есть 4 из 16 кг. При рассычивании мёда первоначальный объём восстанавливался целиком, при ставлении мёда с ягодами — примерно наполовину. При дальнейшей выдержке терялось около 1/10 объёма. Отсюда видно, что для изготовления бочки мёда в 40 вёдер (примерно 500 л) необходимо было около 90 вёдер мёда (1260 л), то есть даже по ценам того времени это составляло 100 рублей при цене хмеля 36 рублей за короб. Это показывает, что себестоимость мёда уже в XVII веке была крайне высокой: за 7-10 л готового питного обарного мёда (в зависимости от качества) себестоимость составляла 15-18 рублей без оплаты труда (лишь за материал), то есть около 2 рублей за литр. Учитывая необходимость оплаты труда и минимум 10-летнюю выдержку мёда, не говоря уже о расходах на транспортировку, хранение и разлив, торговая стоимость литра ставленного мёда доходила до 3-4 рублей серебром по ценам того времени. Другое дело, что его почти не продавали, а изготавливали «для себя», то есть для потребностей царского и боярского хозяйства, на основе даровой рабочей силы и почти дарового сырья. Это-то и скрывало факт реального повышения стоимости мёда с Х по XV век (с 18 коп. до 2 руб.). Подобно тому как и в наше время практически исчезнувший из торговли балык продолжал все 60-80-е годы XX в. сохранять государственную цену 2 руб. 60 коп. за банку и распределяться по такой цене среди привилегированного слоя, в то время как его реальная цена при открытой розничной продаже в 1991 году оказалась 16 руб. за ту же банку, то есть в 7-7,5 раза выше. Подобные скрытые несоответствия цен и реальной стоимости продукта были всегда характерны для России и являлись результатом взаимодействия двух факторов: 1) сокращения каких-либо природных ресурсов, которые народ привык считать неисчерпаемыми и которыми пользовался хищнически и не ценил; 2) наличия в России всегда большого привилегированного слоя, который продолжал пользоваться традиционным сырьём даром или по низким ценам даже тогда, когда оно превращалось в дефицит во всей стране.

Применение рыбьего клея в процессе производства мёда лишний раз говорит о том, что медостав был процессом аналогичным виноделию в странах Южной Европы. Оклеивание, или оклейку, как технологический приём применяют до сих пор при производстве виноградных десертных вин, равно как и захолаживание и выморозку вин. Все эти приёмы были свойственны и медоставу. Огромную роль играл и перелив, как и во всех древнейших видах виноделия, — приём неэкономный, дорогостоящий, но зато эффективный (перелив как приём виноделия до XX в. применяли в Грузии как основной и единственный технологический процесс).

По сопоставимым ценам первой половины XIX века (1827— 1846 гг.), действовавшим в русской торговле с Западной Европой, в том числе с Англией (основным покупателем рыбьего клея на мировом рынке). Разрыв в стоимости клея и икры в XV веке был ещё большим.

В средние века, когда способ получения сахарной патоки из картофельного крахмала и свекловицы был совершенно не известен, под патокой понимали пивную гущу, содержащую солод и соложеные части затора, а также собственно патоку весьма высокого качества, которую варили из арбузов с конца XIII века или покупали в готовом виде в Орде.

См. Шлецер А. Нестор. — Ч. II. — Спб., 1816. — С. 295-296, со ссылкой на Geschichte des Hanseatischen Bundes. — Т. 1. — Gottingen, 1802. — S. 197.

См. Словарь русского языка XI-XVII вв. — Т. 4. — М., 1977. — С. 200.

Там же. СР.: АСЭИ. — Т. 1. — С. 506.

См. SJS. — Т. I. — S. 418. Сравни также более позднюю, но также соответствующую по смыслу древнему значению слова «гонити» цитату из «Поучения апостолов»: «Горе восстающим заоутра и питьё гонящим», то есть тем, кто с самого утра желает пить алкоголь (см. Срезневский И. И. Материалы для словаря древнерусского языка по письменным памятникам. — Т. I. — Ч. I. — М.: Книга. — 1989. — С. 550).

См. Нестор. Начальная летопись; Житие Феодосия; Лаврепньевская летопись; Срезневский И.И. Указ. соч. — Т. 1. — С. 1411.

См. Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. — Т. III. — С. 341-342.

Характерно, что не только в русском языке слово «корчма» (в значении пивнушка, трактир, винная распивочная) происходит от слова «кувшин», «сосуд», то есть «корчага» в древнейшем смысле этого слова. То же самое имеет место и в немецком языке, где слово «Krug» (кувшин) означает также и «корчма», «трактир», или в шведском «Krog» (кружка) совпадает со словом «трактир», «заезжий двор». Точно так же и другое русское слово «кабак» (винный трактир, распивочная), заимствованное из татарского, означает не что иное, как «сосуд» (ибо «кабак» по-татарски — сосуд из тыквы, «кабака»). Это был распространённый вид сосуда у монголо-татар, удобный в кочевой жизни (лёгкий, небьющийся, дешёвый). Однако «кабак» как русский термин появился позднее. Вначале назывался от слова, обозначающего «ёмкость» и близкого с немецким «Krug».

Сидеть, сидение — медленное доведение до кипения, выпаривание, курение, гонка. В русском языке до XIV века было только одно слово со значением сидеть — «седание», то есть сидение как действие, которое писалось через «ять». Отсюда произошли все его производные — седалище (заседание), седать (садиться), седло (ложе, скамья). Слово же «сидеть», через «и», получило развитие с XIV— XV веков и имело иное значение. Первоначально сидели смолу, дёготь. В этом значении термин «сидел» перешёл со славянских языков в немецкий. До сих пор в немецком различают два вида кипения: sieden — медленное доведение до кипения и kochen — вариться, кипеть. Эти глаголы употребляют поэтому строго дифференцированно: всё, что характеризует кипение в процессе того или иного технического производства древнего происхождения — смолокурение, солеварение, варку селитры, — требует употребления глагола «sieden», a всякое бытовое кипение требует глагола «kochen». Например, Theer sieden — гнать дёготь, курить смолу; Siedehsus — солеварня; Siedemister — рафинировщик, Siedhutte — селитроварня; Siedepfanne — црен. В то же время Eier kochen, Wasser kochen — яйца варить, воду кипятить. Между прочим, ни в польском, ни в украинском языках этих отличий нет и такое понятие, как смолокурение, в украинском язы ке просто заимствовано из русского без изменения, даже фонетического. Таким образом, уже из этого должно быть ясно, что понятие «сидение» перешло непосредственно из русского языка в немецкий примерно в XVI веке, отчего и немецкий язык почти неизменно сохранил русскую форму этого слова — «das Sieden». Характерно, что слово «црен» в русском языке как название сосуда, связанного исключительно с сидением, встречается впервые в документах (царских грамотах) между 1437 и 1462 годами (подробнее см. Срезневский И.И. Указ. соч. — Т. 3. — Ч. 2. — С. 1441).