Народное Творчество 12-91

Тем не менее, глядя из зала, проблемы «Бим-Бома» разглядеть нельзя. Для зрителя они — юмор и зрелищность.

Да и сам «Бим-Бом» трудности воспринимает со свойственным ему юмором: если вдруг наступят рай и благоденствие, пародистам некого будет высмеивать. Но до таких замечательных времен еще далеко. И работы у «Бим-Бома» — непочатый край.

Валентина ЩЕРБАКОВА

Скоморошины ведут свою историю с глубокой древности. В обрядах, различных формах народного театра, в жанрах фольклорной прозы звучало острое живое слово.

«Фома и Ерема» — сюжет о незадачливых братьях, которые, за что бы ни брались, всюду терпели неудачу, записанный во второй половине XIX в. Имена Фомы и Еремы стали нарицательными.

ФОМА И ЕРЕМА

...И, поддав соседу локтем в бок, зритель размещает свои розовые торчащие уши как раз напротив самой середины сцены — так, что сидящему сзади только уши и видны. Прозрачные, светящиеся отраженным светом тонких свечей у рампы. И действия-то пока никакого нет: есть открытые двери с золотым крылатым зверем на каждой створке, есть блестящий розовый занавес, который раздвинется, как только артисты, привлеченные светом свечей, потянутся на сцену. Каждый «артист» легко помещается в ладони. Ладонь скрывает «артиста», а деревянный ящик с двустворчатой дверью скрывает в себе театр.

Это называется так: бродячий кукольный театр «Вертеп». Бродячий — понятно сразу: ящик с куклами в одной руке, в другой — посох, на голове вареник, гордо именуемый шляпой, и пыльные дороги, проходящие и проводящие сквозь города и деревни и сквозь время. Конечно, иначе как попал бы вертеп из семнадцатого века в конец двадцатого? А кукольный потому, что и тогда, и сейчас все началось с куклы, непонятным образом оживающей в руках.

Александр Эммануилович Греф, преподаватель МХТИ, придумал игрушечный крохотный театрик, как бы макет настоящего — театр, в котором играть в куклы могли бы дети. Придумал одно — получилось другое. Игра вдруг посерьезнела, возникла магия театра, игрушечные подмостки стали узки: играть в театр показалось мало, его нужно было создавать. Решено было использовать классическую форму фольклорного кукольного театра — вертепа, но такого, в котором импровизация сливалась бы с каноническим текстом, а продолжительность спектакля зависела бы от реакции публики.

— Начались поиски в ленинградских, киевских, львовских, московских музеях, библиотеках и частных коллекциях,— рассказывает А. Греф.— Знакомство с живущим на самой границе с Польшей, единственным, может быть, мастером, сохранившим традицию кукольного вертепа, дало возможность дело освоить, сделать первые шаги — построить свой вертеп. Как ни сильно было желание восстановить фольклорный вариант вертепного действа, мы, те, кто взял на себя «роли» артистов, были к этому не готовы. Пришлось искать пьесы, близкие к фольклорным...

И вот нарисованы декорации, собрались вертепщики. Правда, спектакли и едва ли не половина состава обновляются. Сам Греф, Лариса Соколова, студентка финансово-экономического института, и Наталья Селиваненко, первокурсница из эстрадно-циркового училища,— вот, пожалуй, и все профессионалы «вертепа». Профессионалы, если понимать под этим словом упрямую приверженность делу, ежедневную работу на благо театра. Другие «вертепщики» через театр проходят, задерживаясь всего на несколько представлений. Так и задумано — в ворота с надписью «вход» входит человек одним, а в ворота с табличкой «выход» выпускают его уже немножко другим: может быть, лучше, может быть, добрее...