Игорь Доминяк - М-XV. По волнам памяти

Специальность шлюпочника я освоил довольно быстро, занимаясь достройкой фанерных байдарок-одиночек и сдачей их ОТК. Наш бригадир на болване выклеивал фанерные корпуса и передавал Стасику и мне для окончательной достройки. Начальник ОТК поставил перед моим бригадиром вопрос о необходимости присвоения мне разряда, так-как я самостоятельно проводил работу и успешно сдавал готовую байдарку ОТК. Бригадир заартачился, сказав, что ещё рано, ему было выгодно держать меня в учениках на ученических, а деньги за выполненную мной работу шли в карман бригады из двух человек. Мне все-таки присвоили квалификацию шлюпочника третьего разряда, но после получения разряда бригадир от меня избавился и перевел в другую бригаду на постройку фанерных корпусов академических лодок («скифов») для выполнения вручную только шкуровочных работ. Мне это не понравилось, и я вскоре уволился.

Далее в работе с деревом я совершенствовался в процессе занятий парусом и буером, перенимая опыт великих умельцев-мастеров в яхт-клубах ВЦСПС, «Водник» и ВМФ. Многому я научился у дяди Васи Каранкевича из яхт-клуба ЛенВМБ, проведя в столярной мастерской более 45 лет, начиная с 1963 года.

В конце лета 1957 года, уже, будучи не в лагере, а дома в Ленинграде, я готовил буер. Был отстроган поперечный брус, чтобы он лучше гнулся и амортизировал. Был полностью переделан шпор мачты путем наклейки на него куска дерева, чтобы для лучшего разворота мачты закрепить оковку для гика подальше от оси вращения мачты. Также был изготовлен и установлен новый подпятник. Зажимы крепления растяжек поперечного бруса плохо держали и не обеспечивали жесткого перпендикулярного положения бруса относительно корпуса буера. Я их заменил на планки, жестко соединявшие с поперечным брусом передние (ватербакштаги) и задние (ахтерватербакштаги) растяжки.

В конце сентября, мой буер уже сиял свежей краской и лаком, был убран на стеллаж в ожидании новой спортивной навигации.

Я уже в апреле 1957 года стал полноправным буероводителем, сдавшим к тому времени все экзамены и получившим права.

Права буероводителя

Так было все радужно и прекрасно, как вдруг в ноябре 1957 года одиннадцать спортивных обществ, включая нашу «Красную Звезду», сливаются в новое общество «Труд». Вся материальная часть нашей «Красной Звезды» и яхта и буер переходят в ДСО «Труд».

Казалось бы, хоть горшком называй, только в печку не сажай, но не тут-то было.

По решению, скорее всего, Виля Дмитриевича Обухова, ставшего из тренера в ДСО «Шахтер» старшим тренером по парусному спорту ДСО «Труд», на мой буер, на все готовенькое, назначают моего однокашника Рому Моргилевича.

Видимо В. Д. Обухов считал Ромку более перспективным, а чисто человеческий подход не имел для Обухова никакого значения. На этом буере я отходил год, научился на нем передвигаться в слабый ветер, когда все остальные стояли. Я полностью подготовил буер к новому сезону, внеся определенные конструктивные изменения, отстрогав поперечный брус, полностью покрасив корпус и отлакировав все детали в то время, когда даже никто из «великих» к буеру еще не подходил, но это учтено не было.

Сами понимаете, какое это было для меня, семнадцатилетнего мальчишки, горе, когда у меня отбирают буер. Я со слезами побежал поделиться своим горем к Геннадию Семеновичу Назарову, который в то время перешел тренером в ДСО «Буревестник».

Геннадий Семенович пошел к новому директору яхт-клуба Кир Николаевичу Иванову, который тут же восстановил меня на моем буере, но своего «доброжелателя» я приобрел на все время моего пребывания в ДСО «Труд».

Роме же стали строить новый буер, который взрослые гонщики помогали собирать и подгонять детали в течение всего спортивного сбора перед Чемпионатом СССР.

Для участия в ведомственных, республиканских и всесоюзных соревнованиях приходилось освобождаться от работы, при этом часто возникали значительные трудности.

В соответствии с законами СССР администрация предприятий имела право освобождать работника для участия в соревнованиях, без сохранения заработной платы по месту работы на основании ходатайства спортивной организации. Среднюю заработную плату за этот период сохраняло спортивное общество или организация. Если предприятие относилось к тому же ведомству, что и спортивное общество, то процесс освобождения облегчался. В начале моей спортивной карьеры были чисто ведомственные спортивные общества: ДСО «Судостроитель»; ДСО «Водник»; ДСО «Красная Звезда», относящаяся к деревообрабатывающей и мебельной промышленности; и т.п. и поэтому, работники соответствующих предприятии освобождались проще. Значительно проще освобождались от работы спортсмены рабочих профессий, так как заменить на этот период токаря, фрезеровщика, радиомонтажника было проще, чем инженера, преподавателя или научного работника. Дело ещё было и в том, что для карьерного роста инженер должен себя проявить и если ему это удавалось, то он оказывался нужным и незаменимым, ибо ту работу, которую он выполнял передать другому без потерь (хотя-бы по сроку выполнения) было затруднительно. Даже рабочая профессия не гарантировала легкого освобождения, иногда при отказе спортсмены увольнялись, а по возвращении устраивались на новую работу. Но это были большие потери не только моральные, но и финансовые, так как за период соревнований спортивная организация не сохраняла средний заработок. Лично мне освободиться на соревнования было крайне затруднительно, тем более, что я выступал за ВМФ или Вооруженные Силы. Правда, пока я работал в НИИ принадлежащего ВМФ, я освобождался довольно легко, так как защищал спортивную честь ВМФ. Во время моей работы в НИИ (1966-1973 год) существовало соцсоревнование, и я даже брал социалистическое обязательство добиться права участия в первенстве ВМФ, а ходатайство о моем освобождении от работы было подтверждением выполнения соцобязательства. Более того, когда я возвращался с соревнований, то начальник политотдела отбирал у меня дипломы и медали и торжественно вручал их мне во время общеинститутских праздничных мероприятий. Самое сложное было в случае попадания в сборную по результатам первенства ВМФ, для участия в тренировочных сборах и первенстве СССР продлить освобождение, так как я находился в другом городе, и лично ходить по кабинетам не было никакой возможности. Приходилось посылать ходатайство по почте, а пока письмо шло, я пропускал рабочие дни и мне могли поставить прогул, да и дальше меня могли не освободить. Значительно проще было в НИИ ВМФ, после попадания в состав сборной выпускался Приказ Управления Боевой и Физической подготовки с составом спортсменов для участия в первенстве СССР и на его основании меня были обязаны освободить от работы. Далее, когда я работал в гражданских организациях, мне приходилось для освобождения выкручиваться, как только можно; накапливал отгулы, брал очередной отпуск и т.п. В общем, трудностей было очень много; меня увольняли за прогулы, а по возвращении принимали обратно, наказывали квартальными премиями и др.