Александр Кузнецов - Наградная медаль. В 2-х томах. Том 1 (1701-1917)

Жизнь на Кавказе протекала в боевых сражениях. Шамиль стал возлагать надежды на турецкого султана. Оружие к нему всё так же тайно поступало из-за моря. С ещё большим рвением имам стал проповедовать среди горцев политику «газавата» — священной войны, но теперь уже за мировое торжество ислама. Духовенство внушало горцам необходимость перехода в подданство Турции ввиду её поддержки в войне с «неверными». Шамиль писал султану: «…Считаем себя слабыми твоими подданными… Мы решили повиноваться (О, великий и всемогущий султан, тебе) до последней минуты жизни…» [842] ЦГИА Грузинской ССР, ф. 1087, д. 353, л. 114.

В это время на южных границах назревали события, толкавшие Россию к войне с Турцией. И когда начались военные действия, Шамиль предпринял попытку соединиться с турецкой армией, но при прорыве на Лезгинской линии, у Закаталы, потерпел неудачу. В 1854 году англо-французская армия заняла Анапу и намеревалась захватить весь Кавказ. Турецкие войска Омер-паши, подготовленные английскими военными инструкторами, повели наступление на Тифлис. А Шамиль прорвался всё-таки через Лезгинскую линию в Кахетии. В новом своём звании генералиссимуса, присвоенном ему султаном, он захватил Цинандали, и судьба Грузии висела уже на волоске.

Генерал М. С. Воронцов не годился в такой ситуации для роли главнокомандующего. Император Николай I вынужден был пригласить к себе Н. Н. Муравьёва и лично просил его принять командование Кавказской армией. Приехав на Кавказ в 1855 году, он сумел собрать все внутренние резервы края для нанесения решительного удара по туркам, не прося у казны дополнительных средств. Огромную роль сыграла его дипломатическая тактика по отношению к Шамилю, которая способствовала удержанию имама в бездействии весь остаток войны. Не возымели действия даже обещания султана определить «…каждому горцу по десяти рублей в месяц». [843] Задонский Н. Жизнь Муравьёва. Документальная историческая хроника. М., 1985, с. 441 (сноска на документ — п. 65). Шамиль, благодаря вернувшемуся к нему сыну, служившему ранее офицером в русской армии, несколько изменил свою позицию. Между русскими и горцами начались пограничные мирные встречи, где в процессе контактов с воинами Шамиля, включая обмен товаром, устанавливались дружеские отношения и связи. Даже сам Шамиль, одобряя политику наместника Муравьёва, прислал ему «…с прибывшим для переговоров об обмене пленных чиновников изъявление своего почтения». [844] Муравьёв Н.Н. Война за Кавказом. СПб., 1877. т. II.

К концу Крымской войны, когда турецкая армия была разгромлена, Шамиль окончательно потерял надежду на положительный исход событий. Русская армия была сильна, и борьба с ней предстояла трудная. Но главная сложность заключалась в том, что имамат претерпевал глубокий кризис. К этому времени все влиятельные мюриды Шамиля — наибы, уздени и шейхи — обогатились от присваиваемых крестьянских взносов на священную войну и превратились сами в типичных феодалов. Всё это происходило на глазах простых горцев, положение которых только ухудшалось. Авторитет имамата падал. Социальные противоречия, большие людские потери за долгую войну и само жестокое правление Шамиля вызывали возмущение простых горцев. Они стали отходить от войны с русскими и даже восставать против самого имама.

После завершения Крымской войны Кавказская армия была доведена до 200 тысяч человек. Началось решительное наступление на горные районы Чечни с прочным закреплением занятых территорий. Шамиль был оттеснён войсками генерала Евдокимова в горные районы Дагестана. Отрезанный от Чечни, он лишился продовольственной базы. В горах, где скрывались воинственно настроенные горцы, начался повальный голод. Под давлением русской армии районы Дагестана постепенно стали превращаться в мирные поселения, и только имам, отступая всё дальше в горы, продолжал с горсткой мюридов оказывать сопротивление. Но дни его свободы уже были сочтены. 1 июля 1859 года русские войска выбили его из аула Ведено, и он с оставшимися своими 400 отчаянными приверженцами бежал в своё последнее убежище — хорошо укреплённый аул Гуниб, находящийся в горном Дагестане и расположенный на высокой горе.

Предстояло жестокое сражение. Командующий русскими войсками, обложившими укрепление, генерал-адъютант князь А. И. Барятинский 22 августа направил в аул письмо с обращением, в котором писал: «…Чтобы избежать нового пролития крови для окончательного водворения в целом крае спокойствия, я требую, чтобы Шамиль неотлагательно положил оружие. Если он исполнит моё требование, то я… объявляю ему… на Гунибе полное прощение…» И тут же — «По сдаче Шамиля Государь Император сам изволит определить размер денежного содержания ему с семейством… Если же Шамиль до вечера завтрашнего дня не воспользуется великодушным решением Императора… то бедственные последствия его личного упорства падут на его голову и лишат его навсегда объявляемых ему мною милостей». [845] Русская старина, 1880, № 29, с. 99. Но предложение Шамилем было отвергнуто. Три дня с горсткой мюридов и одной пушкой он ожесточённо отбивался от осаждавших, хорошо вооружённых русских войск. 25 августа 1859 года Гуниб был взят штурмом. Сам Шамиль вынужден был сдаться с горсткой оставшихся в живых людей. «30 августа пушечные выстрелы с Метехского замка… возвестили о взятии Шамиля и покорении Восточного Кавказа, — писали армяне генералу Барятинскому, — и мы от мала до велика были в упоительном восторге от успехов русского оружия». [846] Там же, с. 100. Подобные поздравления посыпались на имя Барятинского от других народностей Кавказа.

В честь такой знаменательной победы 15 июля 1860 года императором Александром II была учреждена серебряная медаль, диаметром 28 мм.

На её лицевой стороне, под императорской короной, изображён во всё поле вензель Александра II. На оборотной — вдоль бортика медали, круговая надпись: «ЗА ПОКОРЕНИЕ ЧЕЧНИ И ДАГЕСТАНА»; внизу, между началом и концом надписи, изображена маленькая восьмилепестковая розетка. В середине медали указаны (в четыре строки) даты продолжения военных действий после Крымской войны: «ВЪ — 1857, 1858 — И — 1859.»

Награждались ею все участники событий — от генерала до рядового, — в том числе все чины кавказской милиции, различные волонтёры, а также священники, медики, чиновники и нестроевые чины, находившиеся во время военных экспедиций и исполнявшие свои обязанности при войсках.