Александр Савельев - Евроремонт. Убранство вашей гостиной... (Сделай сам №4∙1997)

В XI веке как только ни чернили языческую Русь, доказывая дикость наших предков. Но до христианства на Руси выпивали только по трем поводам: при рождении ребенка, одержании победы над врагом и на похоронах. Да и долго, очень долго на Руси преобладала «престижная» форма потребления алкоголя: пиры, стоившие дорого, доступны были лишь князьям и являлись не одним развлечением, но и закреплением дипломатических контактов, торгово-хозяйственных договоров, данью уважения к соседу. Да и пили-mo пьяные напитки не в нынешнем понимании слова, а вина медовые, брагу и пиво, куда как уступающие по крепости и превосходящие по качеству теперешние зелья.

Однако и такое употребление алкоголя осуждалось. Один из первых писателей Древней Руси Феодосий Печерский (семидесятые годы XI столетия) сравнивал пьяного с бесноватым, от неразумных действий которого страдают окружающие: «Бесноватый страдает поневоле и может удостоиться жизни вечной, а пьяный страдает по собственной воле и предан на вечную муку».

В «Поучении» Владимира Мономаха, относящемся к 1096 году, содержались предупреждения против злоупотребления пагубным зельем. В пресловутом «Домострое» есть такое обращение: «Господи ради, отверзни от себя пьянство. Ибо недуги и все зло рождаются от него!»

Водку Россия впервые получила от генуэзцев, торговавших с нашими предками в конце XIV столетия (1398 год). Она завозится сначала в Южную Русь, а в первой половине XVI века начинается распространение ее на северо-восток нашего государства.

Продажа водки находилась в ведении «волчьей корчмы», функционирующей сезонно: осенью, после окончания сельскохозяйственных работ, и зимой. Примечательно, что корчмарь избирался народом на строго определенный срок и из людей уважаемых. Кроме того, общинное самоуправление осуществляло меры социального контроля: следило за качеством напитков — преобладали не очень крепкие. Злоупотребление осуждалось, пресекалось и высмеивалось характером и стилем общения в застолье — корчма была разновидностью мужского клуба, подросткам и женщинам пить водку запрещалось.

Массовое потребление крепких напитков начинается на Руси к концу XVI века, когда производство и продажа алкоголя всецело переходит в руки государства. Вернувшись после похода на Казань, Иван Грозный в 1552 году запретил торговать водкой в Москве, позволив пить ее одним опричникам. По высочайшему его повелению «на Балчуге» (на топи) был выстроен особый дом, названный на татарский манер кабаком. Кабак «на Балчуге» стал местом увеселений государя московского и его приближенных. Скоро, однако, правительство приметило в продаже водки неистощимый источник обогащения казны. Из Москвы пошли предписания наместникам прекратить повсюду торговать питьями, закрывать корчмы и заводить «царевы кабаки», ставшие практически учреждениями казенной или же откупной продажи крепких спиртных напитков.

В московских царевых кабаках позволялось, однако, пить только крестьянам и посадским. Люди других сословий обязаны были употреблять напитки лишь у себя дома. Но не все. Мало кто знает, что еще в 1551 году Стоглавый собор — собор представителей высшей церковной иерархии в Москве с участием Ивана Грозного и Боярской думы (его решения составили сто глав) — постановил: людям, занимающимся творческим трудом, не пить ни под каким видом.

В 1555 году боярам и князьям дано было право иметь частный кабак, и это стало для многих желанной целью. Но в 1598 году Борис Годунов категорически запретил частным лицам производить и продавать водку — в городах были вновь открыты «царские кабаки».

В народной фантазии первым винокуром является черт со всеми лукавыми задатками. В легендах он и соблазняет своим пойлом, и смеется над пьяницами, тащит в кабак и спаивает, сам же на пропойцах возит дрова и воду на том свете. Пьяный человек — безвольный человек. В легенде «Пустынник и дьявол» решил дьявол довести благочестивого старца до виселицы. Обещая никогда больше не надоедать старцу, лукавый предложил в виде мировой сделки на выбор одного из грехов: напиться вина, поесть мяса или совершить блуд. Пустынник, ясное дело, решился на меньшее — напиться, а когда опьянел, то и два других греха совершил — оскоромился и на блуд поддался. В пьяном же виде забрался, ко всему прочему, в чужую кладовую, а как попался, то и присудили его повесить.

Ненавистным становится народу даже слово «кабак». Именно потому в 1651 году стали кабаки именовать кружечными дворами. Но и тут наши предки-бородачи в долгу не остались, метко и не без сарказма переименовали их в «кружала».

Увеличивающаяся тяга к питию вынуждала правительство принимать ограничительные меры. До царей нет-нет да и доходили просьбы о закрытии кабаков и жалобы на их содержателей. Против пьянства выступило духовенство. На Соборе, в котором участвовал патриарх Никон, одним из главных стоял вопрос о кабаках. Утверждена была грамота, вводившая некоторые ограничения на широкую продажу спиртного.

Но недолго несла убытки государева казна. В 1659 году Алексей Михайлович вновь предписывает стараться, чтобы великого государя казне учинить прибыль, и «питухов с кружечных дворов не отгонять». Все управление кабаками стягивается в приказе Большого дворца и Большой казны. Продавали вино или верные целовальники и головы, выбираемые преимущественно из торговых людей и людей «первых статей» или откупщики. Выборных заставляли присягать и целовать крест, отчитываться за расход кабацких денег, «чтоб государевой казне порухи не было».

Борьба против пьянства не всегда носила мирный характер. XVII век отмечен мятежами — отчаявшийся люд не раз принимался громить кабаки, невзирая на страх перед расправой. По-своему, конечно, питье водки, вызывавшее «омерзение», заставляло бороться с народным злом и высшие круги. Императорская Академия наук в 1745 году по указанию Петра Первого выпустила, например, знаменитые «Показания к житейскому обхождению», содержащие обширный свод серьезных и забавных наставлений о поведении молодого человека за столом, где велась речь и об употреблении вина: «Первый не гей, будь воздержан, избегай пьянства Когда тебе предложат, то бери, сколько тебе потребно: пьют зелье крепкое из чарки маленькой, а слабее из той, что поболе. Не перепутай! Помни — алкоголь развязывает язык и связывает разум…»

И если сама Русь уже била тревогу, а Екатерина II так прямо и признавалась, что «пьяным государством и править легче», то иностранцы писали, что к XIX веку в России «народ все еще оставался трезвым».

Но к середине XIX столетия уже около полумиллиона питейных заведений изменили ситуацию радикально: потребление алкоголя становилось массовым и плохо контролируемым процессом. Алчность правительства ускоряла темпы приготовления «водочных изделий», которые уже не стеснялись сдабривать ядовитыми маслами и составами, лишь бы достичь желанного вкуса и цвета. А народ снова предостерегал: «Стоит море о пяти столбах, двое об нем спорят — царь-то говорит: «потеха моя», а царица-то говорит: «пагуба моя» (стакан с вином)».