Агафья Звонарева - Народные обряды, обычаи и приметы

Считалось, что беременная не должна переступать через земные плоды (редьку, свеклу, картофель и т. д.), иначе у нее может случиться выкидыш. Мол, не уважишь плод матушки-земли, переступишь через него — и земля твой плод не уважит, в себя возьмет.

Будущей матери нельзя вешать белье. С позиции современного акушерства это абсолютно справедливо, ведь для этого нужно неоднократно поднимать руки. Подобные «упражнения» могут усилить тонус матки и вызвать угрозу прерывания беременности.

На одежде родительницы узлов не должно было быть вообще, так как считалось, что узел завязывает ребенку выход в мир. По той же причине будущая мама не должна была иметь дел с веревками (прямая ассоциация с пуповиной, которая может задушить ребенка) и наматывать нитки.

Огромной магической силой наделялись волосы. Считалось, что именно в волосах сокрыта жизненная сила человека. Расстаться с ними — значит уменьшить свои жизненные силы, укоротить жизнь, лишить себя достатка. Поэтому беременной перед родами запрещалось стричь волосы: ребенок мог родиться мертвым. По той же причине нельзя было рисовать беременную женщину и качать пустую колыбель.

Для окружения беременной женщины были свои приметы. Они актуальны и в наши дни: нельзя пререкаться с беременной, завидовать ей. Нужно по возможности меньше говорить об ожидаемом ребенке, чтобы не навлечь дурных последствий.

От «сглаза» беременная женщина защищалась, опоясываясь черной шерстяной ниткой, надевая на себя ладанки и железные вещицы, оттягивающие злых духов. Оберегом для будущей мамы на Руси считались завязанные в узел пучки пряжи и красные нитки.

Аппетит беременной считали показательным в отношении пола ребенка: если будущая мать ест все подряд и с большим удовольствием, она носит мальчишку. Соответственно, капризность и привередливость в еде считалась верным признаком девочки.

Рождение в сорочке (имеется в виду маточная «сорочка») было свидетельством счастливой судьбы новорожденного. «Сорочку» эту потом берегли и носили на шее в специальной ладанке.

По поверьям, уход за беременной женщиной излечивал от бесплодия, а отказ ей в еде вел к убытку тому, кто отказал.

Верили наши предки и в то, что если облить беременную женщину во время засухи водой пойдет дождь.

Чтобы корова давала много молока и лучше телилась, беременная должна была похлопать ее по боку.

Чтобы роды прошли благополучно, а ребенок родился здоровым, забеременевшие никому не рассказывали о том, что ждут ребенка, до тех пор, пока окружающие сами этого не замечали. Но самое главное — нельзя было говорить о предполагаемом дне родов. Более того, эту информацию старались скрыть даже от родственников, сообщая им об уже свершившемся факте. Видя приближение родов и боясь сглаза, домочадцев и соседей специально отвлекали, найдя им какую-либо работу. Считалось, что человек, знающий о наступлении родов, может повлиять на их исход.

Сейчас можно смеяться над «суевериями», можно соблюдать все подряд приметы. А можно подойти к этому как к игре: выбрать лишь то, что нравится, а остальным пренебречь. Ведь в конечном итоге, мысль материальна, если мы во что-то верим и чего-то очень боимся, оно, как правило, и случается. Если червячок сомнения точит душу, лучше последовать народной мудрости и перестраховаться. А если ничего, кроме улыбки, примета не вызывает — воспринимайте ее как шутку, призванную поднять вам настроение.

В старину, как правило, роды принимала повивальная бабка. Повитухой могла быть далеко не каждая. Во-первых, это должна была быть пожилая женщина, которая уже не могла иметь детей. Во-вторых, она должна была обладать высокими нравственными качествами: дети, повитые безнравственной повивальной бабкой, по поверью, рождались больными и жили недолго. И в-третьих, родные дети повитухи должны были быть сами здоровыми.

Помогая роженице поскорее разрешиться от бремени, повивальная бабка совершала определенные магические обряды, в которых принимали участие и родственники роженицы. Бабка шептала над сосудом с водой молитву, а роженица должна была эту воду выпить. Затем, принимая младенца, повитуха старалась совершить с ним те же действия, что и бабушка Саломея, которая, по народным поверьям, принимала Иисуса Христа. Поэтому повивальная бабка приговаривала над роженицей: «Не я тебя, младенец, принимала, не я тебя омывала, а бабушка Соломея, не я тебя мыла, не я тебя парила, тебя парила бабушка Соломея, она тебе приговаривала: «Расти, мое дитятко, по часам, по минуточкам».

В старину знали, что будущей матери очень полезны физические нагрузки, ведь легче родит та, что «не засиделась», все время провела в труде, в домашних заботах и хлопотах.

Первое средство для облегчения родоразрешения — развязать все узлы как на одежде самой роженицы, так и повсюду в доме, раскрыть все замки и распахнуть дверцы шкафов. Это магическим образом открывало «ход» ребенку. Кроме того, требовалось расплести женщине косы, снять украшения, серьги.

Мужу присутствовать при родах было не просто позволено, но весьма желательно, ибо сам факт его присутствия, по поверью, облегчал и ускорял роды.

Верили, что будущий отец страдает не меньше, чем роженица. Верили настолько, что в некоторых местах таким образом вычисляли отца ребенка незамужней женщины: выясняли, кто из претендентов в момент родов тяжко недужил, и делали вывод, что он и есть отец!

Новорожденного сразу клали на вывернутый тулуп — к богатству.

Большой удачей считалось родить ребенка в новолуние — такой младенец должен был жить долго и счастливо. К тому же на возрастающей Луне матери легче рожать, а ребенку — появляться на свет.

После родов повитуха в течение трех дней оставалась в доме роженицы. Считалось, что роды — дело нечистое, поэтому главной обязанностью повивальной бабки было купание матери и ребенка и совершение очистительных обрядов. В первый раз ребенка мыли в воде, забеленной молоком. С одной стороны, в данном случае выражалось отношение к молоку как к основной пище ребенка (желание, чтобы оно было в изобилии), а с другой стороны, забеленная молоком вода помогала уберечь младенца от сглаза. После всех очистительных обрядов повитуху отпускали с большими дарами.

До шести недель ребенка не показывали посторонним. Это происходило по двум причинам: из опасения сглаза и потому, что ребенка через 40 дней положено было крестить. Считалось, что после родов женщина на сорок дней отлучена от храма, а это значит, что на мистическом уровне она не может в это время защитить младенца. Только на сороковой день молодая мама приносила ребенка в храм (как это сделала Богоматерь) и сама снова получала возможность причаститься.